Игорь Маслин - И был апрель… стихи

А я пишу стихи…
Вчера, сегодня, завтра…
Безумие стихий…
И боль моя – соавтор…

И дальше – тишина…
Блестящие созвездья…
Бездомная луна…
И грусть в минорных песнях…

И после – только сны,
они – как избавленье
для тех, кто влюблены…
Они – как преступленье…

Смотреть на Вас и тихо восхищаться
и любоваться грациозной статью…
Я знаю, знаю, нам не повстречаться,
всё против нас – и страны и проклятья,
и череда каких-то странных правил,
придуманных зачем-то… Боже Правый!
Так всё нелепо, так необычайно,
а может правда – это лишь случайность?
А может сон? Но я боюсь проснуться,
прошу, прошу – не исчезай мгновенье…
Я лишь хочу Вам каждую минуту
дарить любовь в своих стихотвореньях…

И был апрель…
Вокруг цвела весна…
О чём-то солнце с соснами шепталось…
И мы болтали, помню, допоздна,
О том, когда последний снег растаял…
О том ещё, как пишутся стихи,
И как потом рождаются
сомненья…
И понял я, что все мои грехи
Цепочка одного стихотворенья…
А после, в парке, кажется в четверг,
Когда луна в бессонницу играла,
На небе тихо приоткрылась дверь
И к нам спустился белокурый ангел…

А ещё я хочу услышать
шум дождя и увидеть небо,
стать слезою и свежим хлебом…
Или голубем… Выше… Выше…

А потом, где-то там, в Созвездьях,
видеть сны из далёких далей,
строить плот из своих печалей
и смотреть вечерком на вечность…

А когда-нибудь ты приедешь,
это будет, я точно знаю,
потому что одна такая…
(Или я этой встречей грежу?)

Какие-то нелепые слова,
зачем они, когда сказать не смеешь
ей о любви, иль просто не умеешь…
Стихи мои-пожухлая листва…

Какая-то чудовищная ложь,
я не могу поехать в этот город,
мне говорят – снарядами распорот,
но я не верю, а по телу дрожь…

Какое-то подобие зимы,
когда ты любишь, а сказать не смеешь,
и остаётся только вдохновенье
и пара слов, казалось бы, взаймы…

Какая-то печальная любовь,
когда границы на замки закрыты
и под запретом всё, слова испиты…
И только целомудрие стихов…

Февральский день и первая метель,
как первая любовь, пройдёт и не вернуть…
Когда-нибудь придёт и мой апрель,
хотя… не в этом суть…
Напишутся стихи и будем мы близки,
затем дожди и холода… а впрочем, как всегда…
И майский гром проходит стороной вдали…
Всегда… И никогда…

Одиночества пальцы на горле моём,
вместо слов-непонятный хрип.
Никогда мне с тобой не бродить вдвоём,
не смотреть на бровей изгиб.

Не касаться ладонью твоих волос,
не держать твоих рук в руках…
А мечты мои ветер с собой унёс,
только мне не забыть никак

ни бровей твоих нежных чудной изгиб,
ни твой голос… почти родной…
…вместо слов один непонятный хрип:
никогда мне не быть с тобой…

Три точки слева… Три точки справа…
А между ними – души смятенье,
моё дыханье и откровенье…
И мысль, что мы не имеем права…
Но только сердце шепнёт мне: «Можно.
Кто написал для любви законы?»
Склонюсь к тебе, как к изножью трона,
целуя нежно и осторожно…

Три точки справа… Три точки слева…
А между ними-всё, что захочешь…
А между ними-пространство ночи,
когда открою твои страницы,
в стране которых ты королева…
И отмеряют твои границы
три точки справа… три точки слева…

А хлопья снега тают, приземляясь,
они, влюблённые, полны мечтаний…
И ты один во мраке созерцаешь
тайну мирозданья…

А за окном небрежно воет вьюга,
и мы с любимой как-то друг без друга,
а вьюга воет, спи, моя подруга,
а я в отчаяньи…

А завтра, может быть, с лучом рассвета
я выпью кофе и прочту газету
и стану думать о судьбе поэта
и сострадании…

А из детства я вынесу поле,
свежий ветер, да неба частичку,
а ещё-одинокую птичку,
что томилась в груди, как в юдоли.
А из детства возьму я тетрадку
со стихами и грустью своею…
Так хотелось найти в жизни фею,
да пока в ней одни лишь закладки…
А из детства… а может не буду,
ведь читать-то их некому, право…
Я сойду на конечной: «Дубрава»