Николай Воробьёв - Стропы. Девочки. Старики. Мне приснился ночью сон, что не ангел я, а слон! Только это всё не так, ангел я! И я мастак! Написать пятнадцать строк, чтоб никто понять не мог, и о чём же я пишу? Прочитай мою душу!

Она была красива, очень.
Манила нежностью святой,
А в волосах седая проседь,
Напоминала ей одной,
Что в жизни, разное, всё было:
То радостно, а то трудно.
Она терпела, с этим жила,
Дарила радость и тепло.
В мужчине видела опору,
Любила с нежностью, ждала.
Была добра, не лезла в ссору,
Детей желанных родила.
Она хотела только счастье,
И жить и в ласке, и в любви.
Кидалась грудью на ненастья,
Так берегла уют семьи.
Ей солнце радостью казалось,
Когда детей в ночи ждала,
Страдала тихо, не рыдала,
Встречая молча их с утра.
За это счастье, время мстило,
За это молодость брала!
Она терпела, и молила:
– Бог помоги нам всем с утра!
Она всех сердцем так любила,
И с этим счастлива жила.
Что седина? Всё в жизни было.
Она красивая была.

Взгляд и ласковый, и строгий,
Словно в поле две дороги.
Первый, нежно смотрит вдаль.
Во втором и боль, печаль.
От чего печаль так строга?
Жизнь – разбитая дорога!
Где в конце стоит лишь столб,
Об него разбит весь лоб.
Столб стоит тупой и мерзкий,
В жизни он противный, дерзкий.
Боль в душе, слеза в глазах,
Взгляд уставший, вечный страх.
А второй взгляд добрый нежный!
За столбом и мир прилежный.
И в глазах любовь, и нежность,
На душе светло, беспечность.
Слёзы сохнут, свет в глазах,
Прячут боль, и вечный страх.
Оба взгляда хороши,
В них и боль, и рай души,
Только смотрят разно вдаль,
Нежность в них, и в них печаль.

Одиноко бродит кто-то,
В мир он смотрит и кряхтит…..
От тоски так выть охота,
Голова от дум болит.
Выпил сотку, после двести,
Хорошо внутри, в душе!
Но в мозгу плохие вести,
С голым телом, в парандже…..
Эй, ты, кто там одинокий,
Человек там, у окна?
Распахни, душевны створки,
Выпей чистого вина!
Все мы в жизни одиноки,
Каждый мир имеет свой.
Кто-то добр, а кто жестокий,
Кто-то хочет лишь покой.
На душе обиды, раны,
Мир и умный, и чудной:
Раз вдвоём, ты счастьем пьяный,
А один, хоть волком вой!
Гонишь думку, тешишь душу:
«Хорошо мне одному!»
Дождь шумит, и бьёт о крышу,
Тихо в доме, вздох во тьму…..
От дождя ты мокрый что ли,
Или слёз, что одинок?
Вон поёт, счастливый кто-то,
Одинокий ветерок.
Хорошо ему, свобода!
Где захочет там шалит.
Всем он свой, душа народа,
Обнимает, льнёт, парит!
Распахни, открой ты «двери»,
Душу с болью выкинь в ночь!
Заскрипят от боли петли,
И уйдут печали в проочь.

Почему мы одиноки?
Нет в душе у нас любви!
Так найдём в себе истоки,
Чем виновны пред людьми.

Не держите волю, крепкими цепями,
Не ломайте совесть пряником святым.
Сердце не колите, грязными сплетнями,
Душу не топчите башмаком тупым.
В горе не жалейте, вытирая слёзы,
Грязью не марайте, из людской молвы.
Хамство не кидайте, словно гром и грозы,
А подставьте плечи, раз сильнее вы!
Обопрусь о крепость, набираясь силы,
Как на ноги встану, то стряхну беду!
Стану крепким, сильным у сырой могилы,
И тебе ответно в дружбе помогу.
Помогу очнуться, от дурных соблазнов,
Язвы уничтожить, вспомнить лишь любовь.
В голове не будет больше тех маразмов:
Удовольствий мести, что волнует кровь.

Идёшь вперед, стремишься вдаль,
С любовью, всё сумеешь!
Вода и воздух точат сталь,
Тебя не сломят, веришь.
А жизнь твоя, что чёртов ад,
Бывает и смешно, и грустно.
Идешь вперёд. Нельзя назад!
А оглянулся, за спиной то пусто.
И на душе противно, и не хорошо,
Хоть солнце ярко светит,
Родился в мир с большой душой,
А жизнью подавился.
Хотел убить себя, любя,
Кляня, весь мир при этом,
Ведь плохо это, и всё зря,
А кончилось запретом.
И тему хочешь в раз менять,
Любовь живёт и будет!
А кто не любит не понять,
Того кто нежно любит.
И смех тут, в общем, не причём,
Любовь слепа и всё же,
Закроем сердце мы ключом,
Так будет всем дороже.

Заболел палец – руку руби!
Заныло сердце, любовь береги.
Убили друга, мсти, убийцу бей.
Расправился с врагом, его пожалей.
Расстался с домом, терпи, не плачь.
Обидел кого нечаянно – палач.
На коня сел, в поле, вскачь!
Упал, поднялся, силён – лихач!
Пришло счастье, от радости пьян.
Погулял на славу, весельчак – буян!
Пришло горе, крепись, держись.
Чтоб ушло несчастье – молись!
Дети малые. Береги, люби, расти.
Забыли тебя старого. Прости.
Прошла молодость, назад не смотри.
Дожил до старости, держись, кряхти.
Ты жил, мучился, прожил свой век,
Жизнь и соль, и сахар, а ты – человек!

– Не любишь стихи,
В любви. Чем плохи?
Не хочешь как в сказке,
Взаимно, и в ласке?
Чего тогда хочешь,
Желаешь и можешь?
Хотеть безмятежно,
Со страстью и грешно,
То с холодом, с жаром,
С желанием, даром?
Давать просто радость,
Которой осталось,
При жизни немного,
Плохая дорога!
Душа недотрога,
Побита «пирога»,
Помята, пробита,
Одна лишь обида.
Любить же взаимно,
Тебе так противно.
Желаешь отдаться,
И с ней поквитаться?
В желании встряски,
Забыть, что есть сказки!
И как в мире жить,
Стихи взять, забыть?
Писать, но не слышать,
Желанием выжать.
В любви лишь скитаться,
И тем наслаждаться!
И будет итог,
Слеза, между строк.

Ты красива. Я красив.
Создаем кооператив!
Я твой муж, ты мне жена,
Кружка доверху полна!
То есть чаша, полон дом,
И семья, все за столом.
Я как вол землю пашу,
Ты же греешь нашу ложу.
Согреваешь так сказать,
Ласку мужу в ночь давать!
Всё прекрасно, чисто, гладко,
Соглашайся, это сладко.
Как звучит: – О, я, жена!
Спишь в тепле, и не одна…
Что не хочешь ты тепла?
Знаю, счастлива одна.
Только счастье, как вода,
Старят время и года,
Горьковата, не сластит,
И проходит аппетит.
Иссякает и исток,
Только сыплется песок.

Её глаза как маячки,
Так манят и тревожат сердце.
Душа сожмётся от тоски,
От боли, что нельзя согреться.
А губы, райский поцелуй,
Улыбкой так зовущий нежной.
Она кричит: – Ты не балуй!
Умойся ты, зимою снежной!

Чужой «сахар» всегда слаще,
Он и манит меня чаще.
От того в желанье дрожь,
Потому, что секс хорош!
С наслаждением и в пору,
Только нужны уговоры.
Поласкаться, подсластить,
И с любовью насладить.
Не свою хочу, чужую,
Так хочу её родную,
Ну, хотя бы один раз,
Всё испробовать сейчас!
Пусть чужая, но святая,
И груди вся налитая,
Попа, что в степи арбуз,
Я хочу в червонный туз!
Ведь не хочет её муж,
Импотент, объелся груш.
Что с собою я творю,
Так хочу, что весь горю!
Ну, хотя бы на часок,
Пусть узнает хоть разок,
Есть на свете мужики,
В сексе, в ласке знатоки!
Много в мире женщин страстных,
И красивых, и желанных,
Сладких женщин! А жена?
Надоела, сатана!