Иосиф Линдер - Ты выбрал путь… Рубеж 55

Прости, майор, за матюги,
Прости за грубость без отваги,
Не я в Сантьяго «утюги»
Гонял, как ручку по бумаге,
И у Ортеги допоздна
Я не учил латинос мести,
Но водку русскую до дна
Я трижды пил на лобном месте.
И три тюрьмы успел познать,
Пока дошёл до юга Крыма,
И ковыряли – вашу мать! —
Меня не раз, и били мимо.
Когда-то тридцать шесть часов
Мне оставалось жить всего-то,
Когда-то камеры засов
Мог довести меня до рвоты,
А ты всё думаешь, когда
Тебе дадут медаль с отставкой,
Но жизнь, как каторгу труда,
Не совместят тебе со ставкой.
И скрытный член Политбюро
Не будет говорить: «Обязан!»,
Коль из секретного бюро
Деньгами ты не будешь связан…
Дай Бог тебе построить дом
И счастьем жизни насладиться,
Дай Бог не быть тупым скотом
И сильных мира не страшиться,
Дай Бог, дай Бог, дай Бог, дай Бог…
Но Бог не даст, я точно знаю,
Сам перейди через порог,
Где тридцать лет тебя пинают.
Я за черту давно ушёл,
Но власть и деньги – не отрада,
А что же в жизни ты нашёл?
Подумай – отвечать не надо.
Коль слов таких на свете нет
И голова на грудь склонилась,
Меж словом «да» и словом «нет»
Вся жизнь твоя, майор, вместилась.
Прости, майор, за матюги,
Прости за грубость без отваги,
Прости за то, что я мозги
Пером размазал по бумаге.

Что двадцать лет? Всего частица века,
Чтоб жизнь принять. И я её приму.
Приму за тех, кто сгинул в одночасье,
Приму за тех, кто нас учил всему.
Приму за веру, счастье и несчастье.
Ведь это жизнь моя! И я её приму!

Вот первый раз в бою взведён курок,
И первый раз стреляю в человека,
Кому из нас отмерен больший срок?
Кому из нас уйти сейчас, до века?

Упал товарищ, старший поражён,
А автомат его – в моих руках спасенье.
Спешить не стоит к смерти на рожон,
Но как в руках своих унять волненье?

И с той поры уж два десятка лет
Я бой веду во сне, и всё же стыдно,
Что на немой вопрос мне не найти ответ,
Как выжил сам, а смерть друзей обидна.

Товарищ молча встал и получил
Свинцовый град, что мне был предназначен.
Седой старик нас в школе так учил,
Но жизнь не смерть и тоже что-то значит.

Боекомплект давно истрачен по врагу,
И страх в коленях, и мороз по коже…
И снова в бой во сне двадцатый год бегу,
Как будто сам себя забрал в заложники.

Струится кровь, во рту железа вкус,
Мне добежать не суждено, как видно,
Боль, как змея, а ненависть – мангуст,
Укусов нет, следов борьбы не видно.

Последний магазин длиною в жизнь
Уж вогнан в рукоять – затвор на старте.
Ну кто живой? Попробуй покажись
Весенней крысе, что родилась в марте…

И врач не может вынуть пистолет
Из рук твоих – они как будто спящи,
В глазах туман, в сознании ответ,
Что ты готов для жизни настоящей.

Цвет белый тишины, и запах лазарета,
И боль бинтов, и радость свежих швов.
Ты пережил, ты прошагал сквозь это
И лишь теперь способен на любовь.

Мы ценим жизнь, когда её теряем,
Как умираем – только наяву,
И боль утрат так остро принимаем,
Как мячик, закатившийся в траву.

Он был сейчас, но мы его не видим,
Он где-то здесь, найдётся, может быть…
Мы просто любим, просто ненавидим,
Порой не можем мелочи простить.

И в девятнадцать – выстрел в человека,
А в тридцать девять – память по нему.
Что двадцать лет? Всего частица века,
Чтоб жизнь принять. И я её приму.

Приму за тех, кто сгинул в одночасье,
Приму за тех, кто нас учил всему,
Приму за веру, счастье и несчастье.
Ведь это жизнь моя! И я её приму!

Что двадцать лет? Всего частица века,
Чтоб жизнь принять. И я её приму.
Приму за тех, кто сгинул в одночасье,
Приму за тех, кто нас учил всему,
Приму за веру, счастье и несчастье.
Ведь это жизнь моя! И я её приму!

Хамелеон нам просто младший брат,
Двуликий Янус – двоюродный дядя,
Нам надо жить, не опуская взгляд,
Во имя Родины, в глаза погибших глядя.

Сталь пистолета греется в руке,
Врастая в руку, становясь тобою,
А блики солнца каплей в козырьке
Вдруг отразились, как ракеты к бою.

Сменён костюм, жилеточный атлас
Так в тон платку и галстуку с булавкой,
Блеск глаз и туфель в свете не угас,
А вспоминаем – тапочки под лавкой…

Вновь перемена, и другой язык
Стучит в висках и путается с русским,
И ты уже к нему совсем привык,
Но на столе не русские закуски.

Опять жара и пыли горький вкус,
Пружины скрип и чавканье мотора,
И горько-вдохновленное – «урус»
Как честная медаль иль метка вора…

Стена каньона, как водоворот,
И сапоги по пуду от грязюки,
А мы ползём, воды набравши в рот,
Ползём, таясь, как мудрые гадюки.

Опять приём и чопорный банкет,
Опять улыбки и притворство позы,
А мы смеёмся и храним ответ
Полномасштабной и свинцовой дозы.

Меняет вновь политика окрас,
Сменяя стиль и цвет приоритетов,
Но вряд ли что внутри изменит нас
В потоке из вопросов и ответов.

Упорство в наших жилах – алкоголь,
Упрямство в устремлении – основа.
Лишь неизменны вера, честь и боль
Потерь и ран, чтобы начать всё снова.

Мы можем изменяться, но всегда
В душе горит один и то же пламень,
Как на кокарде красная звезда,
Сползающая на надгробный камень.

Хамелеон нам просто младший брат,
Двуликий Янус – двоюродный дядя,
Нам надо жить, не опуская взгляд,
Во имя Родины, в глаза погибших глядя.

Наше счастье от нас не умчалось,
Воплотившись в детей и дела.
Жизнь прикрыла в бою и осталась,
И по жизни вперёд повела…
… В этом ужасе дыма и боли
Мы искали идеи свои.
В этом ужасе страха и воли
Посерьёзнели взгляды мои.
Мы мальчишками в бой уходили,
Не скрывали от смерти лица,
Авантюрно и рано женились,
Открывая для жизни сердца.
В авантюрности и прямодушии
Мы ковали карьеру свою,
Твёрдо верили – всё будет лучше,
Оказавшись во встречном бою.
Из любви мы черпали удачу,
Всё Отечество в бой нас вело
Не за орден, квартиру и дачу —
Чтоб в бою без потерь всё прошло…
Мы оплакивать смерть не умели,
Только под ноги прятали взгляд,
Когда залпы над гробом гремели,
Вновь плотнее смыкался отряд.
Четверть века прошла без остатка,
Нас осталось – всего ничего.
Словно юности нашей загадка,
Всё стремительно в жизни прошло.
И сегодня в ином измерении
Мы растим уже взрослых детей,
Только память не любит забвения,
Как отказа от вечных идей.
В нашем счастье удача простая,
Пронеся сквозь борьбу свой запал,
Раны медленно, но заживают,
А от жизни никто не устал.
Авантюрно, наивно и просто
Мы стремились к победе своей,
А теперь так же тонко и остро
Ощущаем взросление детей.
Наше счастье от нас не умчалось,
Воплотившись в детей и дела.
Жизнь прикрыла в бою и осталась,
И по жизни вперёд повела…