Вячеслав Евдокимов - Белая Лебедушка

Когда нет лестницы, верёвки?
Нигде не видно и лиан,
В провал не спустится и ловкий.
Неужто цель моя – обман?!

Так и останусь малолеткой
Ежё на многие года? —
И снова в плач… Но тут к ней с ветки
Спустился каплей, как вода,

Паук на тонкой паутине:
– Ты не горюй и не страшись,
Не одолеть тебя кручине,
Я помогу спуститься вниз,

В моей беде, ведь, помогла ты. —
Ударил он в бамбук, как в гонг,
И пауки вмиг, как солдаты
Явились строем! И Фыонг

Смотрела, ловко как сплетали
Они единый крепкий жгут…
– Ну, всё, готово! Не пора ли
Спускаться вниз? Не мешкай тут!

Одним концом жгута обвязан
Был торс её петлёй тугой,
И выпускали, свивши сразу,
Все из себя – конец другой…

Так, метр за метром, с самой кручи,
И опустили вглубь дитя
Семьёю дружною паучьей,
И, сеть за сетью наплетя,

Ловить вновь стали мух и гнусов —
От них зараза лишь и зуд.
И хоть Фыонг была не трусом,
Но храбреца её статут

Во глубине на миг весь стёрся,
Такой здесь был кромешный мрак,
И страхов бешеного кросса
Остановить нельзя никак!

Куда ни ткнись, вокруг скал стены,
Глубокий каменный мешок…
– Где сок Земли? Я непременно
Должна испить, хотя б глоток!

Вдруг голос дивный и распевный
Обворожил ей душу вмиг,
Такой же милый, как тот, первый,
Что навсегда в неё проник,

Когда качалась в колыбельке
И под него впадала в сон,
Сомкнув блаженно, сладко веки —
Таким магическим был он…

– Раз место ты нашла провала,
Его достичь сумела дна,
Тебе богатства дам немало,
Владеть им будешь лишь одна.

И заживёшь, не как лак-заны,
А как преважный шикуан,
Уйдёшь в дворца жить чудо-залы,
И будет кхен в веселье рьян!

На шею сядешь ты народа,
А, уж залезши, не слезай!
Затмит лишь твой любую моду
Наипрелестный аозай, —

Земли то лился голос песней…
И лишь иссяк слов водопад,
Как воссиял вдруг свет чудесный,
И недр Фыонг узрела клад.

Богатством он слепил безмерным,
Ни обозреть его, ни счесть,
Не перечислить, что в нём, верно,
За пять годов, а, может, шесть!

Фыонг, как все на свете дети,
Гнала восторга водопад!
Лианы тянут как вкруг плети,
Тянула рук к всему ухват…

Но впала вдруг в оцепененье!
– А где же сок, где сок земной?
К нему моё влекло стремленье,
Жила мечтой о нём одной!

Мне ни к чему богатства груды,
Владеть им должен весь народ,
А не враги страны-иуды, —
Так говорит наш храбрый взвод!

– Уйми, дитя, души стенанья,
Смири разгневанную прыть,
То было лишь, знай, испытанье,
А не смогла б, мол, ты забыть

За соблазнительнейшим блеском
Ту цель, сюда что привела?
Теперь уверена я веско
В обратном, чем ты и мила.

Возьми волшебную вот чашу
И благодать мою испей,
Вмиг повзрослеешь, станешь краше,
Бесстрашней, стойкой и сильней.

Чтоб не отчаяться однажды,
Умерь количество глотков… —
Фыонг же, мучимая жаждой,
Забыла вмиг наказ тех слов

И превратилася… в старуху,
Согнувшись, в бурю будто куст, —
Судьба дала вновь оплеуху! —
Костей при шаге жуткий хруст,

О чём, лишь знать ей, бормотанье…
Вся кожа сморщилась, губ, глаз
Цвет потускнел. И рук дрожанье…
Вот так бывает у всех нас,

Когда не внемлем мы совету,
Идём спесиво поперёк,
Мол, наша гордость им задета,
И от совета мал-де прок.

Душой Фыонг – ребёнок тот же,
Но тело, силы – не свои…
Боль, стыд, отчаяние гложат:
– Как я теперь пойду в бои,

Когда поднять рук, ног не в силах,
Подслеповата и глуха?
Знать, здесь теперь моя могила…
Судьба в отмщении лиха! —

Печально смотрит, отрешённо
Наверх, в провал, где скрытый лаз,
И безнадёжность многотонно
Ей на сознанье взобралась…

А в это время в небе жаркий
Смертельный бой воздушный вёл,
В отваге, ярости запарке,
С врагами подлыми Орёл,

Мстя за погибшую Орлицу
При взрывах бомб преступных птиц —
Армада их Вьетнам стремится
Убить в пределах госграниц.

Не бережёт в бою он тела,
Вонзает в крылья, фюзеляж
Отмщенья когти и сверхсмело
Бросает грудь на абордаж!

Рулей сбивает отклоненье,
Могучий клюв обшивку рвёт,
Строй нарушает напрочь звеньев,
Что, обезумев, троерот

Спешит покинуть вон кабину,
Чтоб больше ужаса не зреть,
Тем отвести свою кончину,
Сюда не лезть вовеки впредь!

Но в бой ввелися подкрепленья,
Чтоб обеспечить перевес,
И в сердце вдруг Орла раненье
Его прочь скинуло с небес

И, кувыркаяся безвольно,
В провал случайно угодил,
Была Фыонг где, и пребольно
Упал у ног её и сил,

Подняться чтоб, уж не имея…
Вздымалась в муках тяжко грудь,
Биенье сердца всё слабее,
Взор затуманивала муть,

Кровь навсегда то покидала,
Её что гнало день и ночь…
Фыонг, встревожася немало
За птицу, бросилась помочь

Ей, ощутивши всей душою
Вмиг боль её быстрее глаз.
– Оставь! – в ответ он с хрипотою, —
Я не небесный больше ас!

Ты, видишь, смерть уселась рядом,
Увлечь меня чтоб в мир пустой…
Спасать себя тебе бы надо!
Ты губы смажь себе густой

Моею кровью, станешь сразу
Такой, какой хотела быть,
Себе, другим на радость глазу,
Исчезнет немощь, вспыхнет прыть,

Ты будешь сильной, стройной. ловкой,
Вновь возродится тонкий слух,
При безысходности сноровкой
Блеснёшь, включа железный дух!

Но вот братание пребелых
Волос с твоею головой
Не раскрепчает, аж до зрелых
Годов, как память, что с тобой,

С деревней звери-троероты
В экстазе сделали, сгубив,
Что не остались и сироты,
А моря крови лишь разлив… —

Всё так и сделала, с поклоном,
Фыонг-старушка и, лишь кровь
Коснулась губ, уж в обновлённом
Предстала виде. Славься, новь!

И воссияла вся, как Солнце!
Наверх же бросив грустный взор,
В рыданьях вся как затрясётся:
– А толку что?! Со дна как гор

Я подниматься кверху стану
По вертикальной глади скал?
Легка добыча я капкану
Дна глубочайшего, оскал

Его разверзнется злорадно,
Меня навеки поглотит,
И не пройти мне уж парадно
В честь над врагом Победы… – Вид