Виктор Старовойтов - Моя счастливая жизнь. Проза и стихи трёх авторов Добрянского района Пермского края

В посёлке жили поживали две подруги, Таня и Настя. Дружили, что называется с детсадовского возраста. Бывало, что даже влюблялись в одного и того же парня, жребий бросали кому первой на свидание пойти. Но всё это как-то не серьёзно было, проходила влюблённость, а дружба оставалась. Тихо да мирно, никакого дележа, пока Таня не втрескалась по уши в Пашку из соседнего села.

Павлик тоже решил, что наконец-то нашёл своё счастье. Вскоре справили скромную свадебку и стали жить поживать да добра наживать. Ещё перед свадьбой Таня предупредила Пашку, что убьёт его, если он заглядится на другую, но он говорил, что она для него является единственным светом в окошке и других ему не надо.

Настя, подруга, тоже вскоре вышла замуж, но свою подругу не забывала, частенько навещала и даже не скрывала своей симпатии к Пашке. Да только он на первых порах всецело занят был женой и пока не обращал внимания на других женщин. Татьяне пришло время рожать, Пашка сам отвёз её в роддом, но ждать не стал, торопясь на работу. Ребёночек родился мёртвым…

Таня долго залеживаться в больнице не стала, выписалась на второй день и на рейсовом автобусе отправилась домой. Без стука тихонько вошла в квартиру, так как дверь была не закрыта и наверняка Павел был дома. Нашла мужа в их общей спальне, но был он не один. На их семейной кровати любимый муж занимался самозабвенно любовью с лучшей подругой Настей. Та в кайфе вскрикивала и закатывала глазки, млея под чужим мужиком. Таня опешила, растерялась и некоторое время смотрела очумело на происходящее. Они не замечали её…

Всхлипнув, она затворила дверь спальни, прошла в кухню, на глаза попался топор… На какое-то мгновение Таня увидела расширенные, налитые страхом глаза подруги, но остановиться уже не могла. Взмах, другой… Сама позвонила в милицию. Присудили десять лет…

Около старого заброшенного кладбища в дремучем лесу у разорённого временем посёлка на полянке ежегодно собирались черти и ведьмы на свой шабаш, то есть праздник. Дело было перед Новым годом, но полянка была по летнему чиста от снега, зеленела травка, цвели цветы и деревья красовались так, как будто и не было вокруг зимних сугробов. Тепло стояло совершенно летнее! Старые знакомые делились новостями, молодые, попавшие впервые, ведьмочки жались по сторонам, пугливо озираясь, старались спрятаться позакустами, вздрагивая от резких выкриков старших ведьм. Маленькие шустрые чёртики разносили напитки и угощения… Веселье было в самом разгаре, когда из старого склепа некоего купца вылез старый седой Чёрт. Осмотрел полянку и гостей, улыбнулся щербатым ртом. К нему тотчас подскочили две голые ведьмочки-девицы, под руки подвели к центру поляны. Он остановился около большого пня, залпом выпил рюмку напитка, взглянул на наручные часы:

– Нравится вам здесь? Как же славно, что за много лет впервые все мы собрались без опозданий, благодарю вас… (Под оглушительные овации он снова выпил горячительного напитка, подмигнул старой седой ведьме). Сегодня нам предстоит приём новых членов нашего величайшего сообщества, ведьмочек и чёртиков.

Не многие удостоены этой великой чести, но те, что заслужили, заслужили это почётное звание по заслугам своим. Прошу избранных подойти ко мне. Со всех сторон большой поляны, пугливо озираясь, готовые улизнуть к старому Чёрту собирались прекрасные молодые ведьмочки и черти, становились в один ряд попарно. Все они прибыли сюда по некоему внутреннему призыву, кто по-старинке на метле, а кто и по-современному – на самолёте, такси, а некоторые даже в собственной машине. После традиционного обряда посвящения (я не буду вдаваться в подробности всего этого, поскольку ведьмочки могут не простить разглашения их тайны) и всеобщих поздраввлений, каждой ведьмочке было вручено особое колечко, суть которого заключалась в том, что оно давало обладательнице силу колдовскую небывалую. Снимать его с пальчика нельзя было, так же и терять, вместе с колечком терялось и колдовство. Ведьма превращалась в обыкновенную женщину. Если же колечко терялось безвозвратно, то в наказание ведьму отправляли в мир иной для перевоспитания и переобучения, что для неё не сулило ничего хорошего.

Василий, после смерти матери, единственного, всёпонимающего и всёпрощающего существа на свете, запил по-чёрному. Пропил нажитое с матерью имущество и дом впридачу, оставшись под соседским забором без гроша в кармане, опомнился, но было уже поздно. Первое время старые друзья-собутыльники зазывали к себе, угощали, но поскольку от Васи отдачи не было, то друзья мало-помалу отказывались от него. Вскоре остался он один одинёшенек на всём белом свете, и некуда было ему податься, не к кому прислониться. Уходил он к матушке своей на могилку, плакался ей, да что толку… Бывшая сердобольная соседка, угощая его остатками борща, посоветовала ему жениться. Вот только беда, кто ж за такого пьяницу замуж-то пойдёт? По крайней мере в своём посёлке таких дурочек не находилось. Соседка обратилась к жителям села за помощью. На сходе порешили не давать Ваське спиртного, помыть в бане, приодеть. Пустили кепку по кругу, накидали деньжат, кто сколько смог. Хватило на отличный костюм с рубашкой, ботинками и галстуком. Отмыли Ваську в бане, побрили, постригли, приодели, жених получился на славу. Без выпивки вскоре Васька стал совсем нормальным мужиком, строго за этим наблюдали, днём и ночью сторожили. В своём посёлке невесты так и не нашли, все Ваську знали сызмала и никто не захотел связать свою судьбу с ним. Порешили сватать городскую. Вызвались два мужика сопровождать Василия в этом непростом деле, а попросту, стали сватами. Катаясь по городу в рейсовых автобусах сваты, Мишка и Пашка, допытывали всех встречных девчат, показывая на Ваську, распаренного, словно из бани от городской духоты и жары:

– Нравится?

Те осматривали Василия, покрытое потом красное лицо, потемневшую от пота и пыли одежонку, отвечали:

– Не-а.

Вконец отчаявшись, друзья сели в трамвай тринадцатого маршрута. Вагон был полупустым и Василий сам показал сватам на девицу, скромно сидевшую на заднем сиденье. Сваты отправились на разведку, а Василий принялся скалить зубы, пытаясь обратить девичье внимание на себя, без стеснения разглядывая её. Сваты вернулись быстро:

– Тебя зовёт… – Василий, было, стушевался, не ожидал от девушки приглашения, втайне надеясь, что останется холостяком, но, почувствовав на рёбрах крепкий кулак друга, поднялся и двинулся к девушке, встал перед нею.

– Ну что застыл, как истукан? Мне показалось, что ты не робкого десятка, слишком смело меня разглядывал… Садись-ка рядком, побеседуем, жених… – Вася сел рядом с нею, робко взглянул в глаза.