Юрий Кружанов - Осенний вальс. Сборник стихотворений

А я смотрю назад, в то прошлое в заплатах,
Где первый поцелуй захватывает дух,
Где прозвище твое – «мой коса», «косолапый» —
Неся неясный смысл, еще ласкает слух.

Я вспоминаю, как мы шли по жизни рядом.
Как я не мог признать, пожалуйста, пойми,
Желание твое «командовать парадом»,
Желание иметь медведя на цепи.

Что ж, осень на дворе сметает листья лапой,
И ветер из стволов выдавливает стон.
Да, ты не поняла, что я не косолапый
И не могу плясать под бубен и гармонь.

Осенние дожди – предвестники печали,
И крики птичьих стай меня лишают сна.
А осень пробралась, хотя ее не звали.
Она пришла сама. За ней грядет зима…

Вижу милую Одессу, дом, где раньше жил,
Там, где Водный от Манежной ломтик откусил. 2 2 Улица Манежная рассекается территорией Водного института на две части.

Улица Манежная, желтые листы…
Где вы затерялися, юности мечты?

Листья закружили желтый хоровод…
По ушедшей юности грусть во мне поет,
По одесским улочкам, что меня вели
И вложили в душу мне заповедь любви.

Улица Манежная тихая, прямая,
Никогда не слышавшая грохота трамвая.
Улица Манежная… Водный институт…
Двор со старой липою, где меня не ждут…

Я смотрю с оттенком грусти – вот он, милый дом,
Дом, в котором пролетела юность словно сон.
Дом, с которым я простился, не взмахнув рукой…
Дом, в который не вернешься, – он теперь чужой.

Листья закружили желтый хоровод…
По ушедшей юности грусть во мне поет,
По одесским улочкам, что меня вели
И вложили в душу мне заповедь любви.

Листья, что ж вы кружите грустный хоровод?
Все, что было в юности, все во мне живет.
Вроде бы утеряно, вроде бы ушло…
По крупицам золото на душу легло.

Седьмое декабря… Заснежены поля,
А мокрый тротуар в холодной снежной каше.
В тот день из-под фаты смотрели на меня
Влюбленные глаза, вручая счастье наше.

Влюбленные глаза, вы верили тогда,
Вы верили в меня, вы верили в удачу.
Казалось, что любовь и счастье навсегда,
Казалось – никогда тебя я не утрачу.

Но жизнь – она сложней, она не верит вере.
Она вручила нас не верящей судьбе.
И волны времени размыли счастья берег,
Оставив мою боль как память о тебе

И вот прошли года… Минуло четверть века.
Седьмое декабря вернуло память чувств.
Несбывшихся надежд груженая карета
Вернула мою боль, вернула мою грусть.

Сегодня я с грустью смотрю в окно…
Любовь не вернется, все позади.
Я остался один. Один… Давно.
Твое одиночество – впереди.

Осенняя плачет природа,
Пред саваном белым дрожит.
Коснулась души непогода…
В предчувствии сердце болит.

По полю гуляет поземка.
Застыла поверхность пруда…
Уже не пружинит походка,
Блестит серебром борода.

Еще не туманится разум…
В тумане лишь лес за рекой.
И жизнь отступает не сразу —
Готовится встретить покой.

Пока еще четко сознанье,
Но знание мне говорит:
Начальный этап угасанья
Развесил знамена свои.

Развешены белые стяги…
Живое сдается зиме.
Природа не знает отваги…
Неужто сдаваться и мне?

А, может быть, я из озимых,
Морозы меня оживят?
Промчатся холодные зимы,
Весну повстречаю опять.

Весна, как всегда, возвратится,
Веселой капелью звеня…
Любовию жизнь возродится,
Но только уже без меня.

Ноябрь сорок третьего года…
Последнее с фронта письмо.
Ты пишешь о том, что победа
Уже заглянула в окно.

Близка справедливая кара!
Не сможет фашист устоять,
И скоро, теперь уже скоро,
Мы будем тебя целовать.

А вечером смерть разметала
Кровавые кудри зари.
И только волна целовала
Горячие губы твои.
Да, только волна целовала
Горячие губы твои.

Волна над тобой задрожала,
А где-то в Сибири, в пути,
Вдруг громко жена зарыдала,
Прижавши сынишку к груди.

И я, несмышленыш, почуял,
Поняв подсознаньем – нутром,
Всю страшную суть поцелуя
Волны с уходящим отцом.

Письмо ж прилетело с задержкой.
И мы представляли опять,
Как ты возвратишься с победой,
Как будем тебя целовать.

Письмо прилетело. И мама
Всю жизнь тебя верно ждала.
Ждала сорок лет телеграмму…
И с верой на встречу ушла.

Над страною сгущается снежная мгла.
Предсказать не берусь я судьбу.
А в душе нарастает тревога. Разлад
Никогда не приводит к добру.

Нас не учит история, опыт отцов…
Все разрушим, все выметем вновь.
В жертву нашим амбициям мы принесем – нашу кровь,
Кровь детей, стариков.

Так опомнись! Пойми, что эмоции – враг!
Оглянись на семнадцатый год!
Ты частица стихии, и каждый твой шаг
Направляет истории ход.

Ты прислушайся, слышишь, как плачет твой брат,
Как набатом гремит тишина?
Над страною рассвет, над страною закат,
Над страною нависла война.

Над страною сгустилась тревожная мгла,
Предсказать невозможно судьбу.
Ощущаю бессилье пред силами зла,
Обращаю лишь к Богу мольбу.

Тополиные почки взорвались – и в воздухе горький,
Опьяняющий запах раскрывшейся клейкой листвы,
И зеленою дымкой подернулся лес на пригорке,
Мое сердце озябло – ему не хватает любви.

Удиви чистотою и свежестью,
Улыбнись на весеннем лугу.
Одарю нерастраченной нежностью,
Для тебя я ее берегу.

Мое сердце трепещет и ждет удивительной,
Неожиданной встречи с неясной и светлой мечтой.
Это чувства опять закружили меня так стремительно,
Это жажда любви, обостренная ранней весной.

Удиви чистотою и свежестью,
Улыбнись на весеннем лугу.
Одарю нерастраченной нежностью,
Для тебя я ее берегу.

Тополиные почки взорвались зеленой листвою,
А прозрачные рощи неведомой тайной манят.
Молодые березки, пленяя своей наготою,
В хороводе весеннем опять закружили меня.