Татьяна Славская - О, тайные природы письмена… Светопоэма

Я знала дерево, что сбросило кору.
Зачем оно свой облик изменило?
Какая, мне неведомая, сила
его так обнажила на юру?
А это Дерево? Оно – не на юру,
но тоже, тоже сбросило кору,
и та же, мне неведомая, сила
его так беспощадно обнажила.

Причудливо изогнуты стволы.
Судьбой? Стихией? Что одно и то же.
Из них когда-то сделают столы,
но их сегодня это не тревожит.

День летний, а душа, как в октябре.
Опять спешу, но в грустно-вечном беге
вдруг различу не будущие снеги,
а юные, зелёные побеги
на старой и морщинистой коре.

У коры берёзовой невольно я
задержала взгляд свой и шаги:
ромбы, пирамиды, треугольники,
контур волн, зигзаги и круги…
Что же нам пыталась рассказать
этих иероглифов печать?

Здесь на коре берёзовой, осенней
вдруг пламени я вижу языки —
отчётливы они и высоки,
как память о берёзовых поленьях,
что падали в очаг тепла домашнего
или в костёр, где жгли еретиков,
ну а вчера, к закату дня вчерашнего,
вдруг стали темой для моих стихов.

А здесь, а здесь – всю ночь и на заре —
любовник спал в объятьях девы милой
и обнимал её с сердечным пылом…
Ну а берёза на своей коре
его кардиограмму отразила.

Вот птица многокрылая. Она
так жадно к Небу, ввысь, устремлена.

И абрис древних, вечных пирамид
кора берёзы на себе таит

А это – чем не колокол, чей звон
ветрами до берёзы донесён?

У коры берёзовой невольно я
задержала взгляд свой и шаги: ромбы, пирамиды, треугольники, контур волн, зигзаги и круги…
Что же нам пыталась рассказать

этих иероглифов печать?

Здесь, на коре берёзовой, осенней
вдруг пламени я вижу языки —
отчётливы они и высоки,
как память о берёзовых поленьях,
что падали в очаг тепла домашнего
или в костёр, где жгли еретиков,
ну а вчера, к закату дня вчерашнего,
вдруг стали темой для моих стихов.
А здесь, а здесь – всю ночь и на заре —
любовник спал в объятьях девы милой
и обнимал её с сердечным пылом…
Ну а берёза на своей коре
его кардиограмму отразила…
Вот птица многокрылая. Она
так жадно к Небу, ввысь устремлена.
И абрис древних вечных пирамид
кора берёзы на себе таит.
А это – чем не колокол, чей звон
ветрами до берёзы донесён?

…О, тайные Природы письмена, в вас Мирозданья летопись видна

Бросаю взгляд неспешный свой окрест
и на коре берёзы вижу… крест.
Мне издали казалось – тот надрез
безжалостною выполнен рукою.
Но подхожу… да нет же, этот крест
был сотворён Природою самою!
И бросив взгляд на Дерева вокруг,
своей любви к ним сохраняя верность,
я поняла почти внезапно, вдруг,
что этот знак – судьбы закономерность,
что Дерева (да, каждое из них!)
ненужными сомненьями не мучась,
сквозь годы прорастая, каждый миг
несут свой крест – свою земную участь, не тяготясь ни вьюгами, ни зноем
вершат предназначение земное:
жару смягчая долгожданной тенью,
нас укрывают под своею сенью
и крон высоких тихим шелестеньем
дают надежный радостный приют
для птичьих гнезд и птичьих песнопений —
пускай себе летают и поют,
и в твердь земную уходя корнями,