Николай Судариков - Похитители конфет

Пал Цареград, арабы, турки,
в Европе мор, война, болезни…
А Грек Максим берёт нас в руки
и переводит через бездны!

За черепахой в ступе медной
медведь раскачивает гонг
и рыбу ест, намазан мёдом
бамбуковым в реке Меконг.

Бумажным змеям и жар-птицам
готовят ветхие дома,
чтоб оторваться к горным ситцам
и встретить белого слона.

Трубой охотничьей балуют
по отдалённым берегам
и ткут ковры как жизнь земную
и как небесную – всем нам!

О, как случайное ложится
на то, что ведомо давно,
чай заварили по крупицам,
кто в дверь стучится, кто в окно!

Но цело, звёздно полотно,
и что должно – уже случилось,
окутано волшебным сном
и выступает из картины.

И мы выходим из себя
в каком-то странном облаченье
и держим время, теребя
и удивленье и влеченье!

Не задираю я хвосты,
не поднимаю к солнцу стоны,
не понимая, в чём висты
и почему не чемпионы.

Мне ливень ближе – он пьянит,
заговорит случайный зонтик —
куда идти мне объяснит,
откуда эти в нимбы розы?

Мне жаль, что нам не по пути,
но на минуту, на мгновенье
я не могу себя «вести»,
на нас напало вдохновенье!

Корсет надет, перо в дорогу,
в седло табак и пистолет,
и пыль столбом, и понемногу
туман рассеивает свет.

Кареты скрип, язык – толмач,
на сундуках улыбок маски,
переодевшись, ждём удач
ещё не сочинённой сказки.

Подковы цокают, шаги