Александр Асмолов - Перелетные души любви (сборник)

Пушистый снег, пожертвовав собою,
Меня невестой снова нарядил.
Он помнит, как венчались мы с тобою,
И этим душу мне разбередил.

Как будто повинуясь доброй фее,
Он траур длинных юбок в пену обратил.
Потом, себя почувствовав смелее,
Капот на пышность пелерины заменил.

Платок пуховый на фату исправил,
Перчатки белизною оттенил.
И, сделав исключение из правил,
Весну среди зимы мне подарил.

Чиста, невинна и молю, как прежде,
Вернись ко мне скорее, милый мой.
Меня январь принарядил, в надежде,
Что встретишься сегодня ты со мной.
Пусть старый пруд укрыла непогода,
И лилии там больше не цветут.
Он помнит, что прошло всего полгода,
Как ты в любви мне клялся тут.

Пусть снегопад тропинки укрывает,
И в полумраке ты ко мне отыщешь путь.
Ведь сердце никогда не забывает,
Любовь. Лишь это – жизни суть.

Забуду всё, чтоб снова быть с тобою,
И от грехов тебя освобожу.
Я верю, ты назначен был судьбою.
И от предчувствия я вся дрожу.

Нечаянной любви неровные осколки
Беспомощно блестят в пыли на мостовой
Неясный след обшарпанной двуколки
Меж нами проскользнул границей роковой.

Как больно сознавать в короткое прощанье,
Что я ошиблась, ложь за искренность приняв.
Он мной играл, заставив верить в обещанье,
Теперь спешит, неловко на ходу обняв.

В толпе ещё видна гвардейская фуражка,
И по брусчатке эхом дробь копыт летит,
А я готова, как бездомная бродяжка,
За ним бежать, но моя гордость не велит.

Когда открытый верх двуколки покачнулся,
Он быстро обернулся и махнул рукой.
Огонь любви вновь в сердце встрепенулся,
Коварный всё забрал – и душу, и покой.
Раскинув руки, словно босиком шагнула,
Накидку потеряв и гордость позабыв.
Осколки впились, боль меня кольнула,
Проникнув глубоко и охладив порыв.

Нечаянной любви неровные осколки
Потоки времени убрали с мостовой.
Пройдут года, и позабуду кривотолки,
О том, что я была лишь куклой восковой.

Ротонда затерялась средь снегов,
Тропинку к ней ещё не протоптали.
Как будто парк оберегает от врагов,
То место, где любовь мы повстречали.

Высокие сугробы зорко стерегут,
Как башни, подступы к вершине,
Святое место, давшее приют,
Тем чувствам, что замерзли ныне.

Глубокий снег укрыл от посторонних глаз
Скамейку с надписью «Татьяна».
Ты помнишь, мы смеялись всякий раз,
Что ты прописана навеки, без обмана.

Никто не забредает в этот уголок,
Здесь тишина хранит воспоминанье.
Как, опасаясь слов, я в руки взял мелок,
И у скамейки написал своё признанье.
Как долго не решались летние дожди
В ротонде надписи моей касаться.
Но осень знала всё, что будет впереди,
И с надписью пришла пора расстаться.

Я сожалел, что так доверился мелку,
Не на граните надпись пылкую оставил.
Ведь память, все ещё хранит строку,
Что ливень в мир иной отправил.

Лишь имя на скамейке прижилось,
Хоть сделал снег его незримым.
Пусть стерлась надпись, и желанье не сбылось,
Но, дай Вам Бог, здесь встретиться с любимым.

С годами дни значительно короче,
И время изменяет прежний ритм.
В познанье жажду осознав, творим,
Глядя на колкости намного проще.

Чужая мысль слышна на первом слоге,
И запахи вечернею порой
Не манят к наслаждению игрой,
А к размышленьям о добре и Боге.

Закат осенний кажется роднее,
Полутона яснее майских гроз.
Я понял и уверовал всерьез,
Что поздняя любовь всего светлее.

Посланья ненаписанных признаний
Ажурной разноцветною листвой.
Кружатся непрочитанной главой
Со мною вместе, не страшась изгнаний.

Тень летних снов присыпало листвою,
В осеннем парке поселилась тишина.
Клён старый с непокрытой головою
Тоскуя, ждал, когда появится она.

Шурша листвой, укроется в беседке,
И будет долго любоваться на закат.
Клён не открылся ветреной соседке,
Что сохнет от любви, который год подряд.

Надменный тон и мимолетность встречи,
Да леденящий душу молчаливый взгляд.
Клён всё прощал, и ждал, расправив плечи,
Чтоб снегопад пришёл сменить ему наряд.

Пусть стынет кровь, и ледяная кромка
Прозрачным панцирем покроет всё лицо.
Метели младшая сестра – позёмка
Хотя б на миг вокруг него совьет кольцо.

С листвою закружилась голова,
И бабье лето нежностью укрыло.
Во мне проснулись майские слова,
Что ты шептал восторженно и мило.

Вновь сердце переполнено мечтой,
Наивностью, надеждой и смятеньем.
Осенний дождь мерещился грозой,
Как увлечение – души томленьем.

По утру золотистая волна
Знаменьем тайным молча парк накрыла.
Как я была предчувствием полна,
И верила, что все грехи забыла.
Я встречи жду в беседке за мостом,
Что, сгорбившись, секреты сохраняет.
А старый клён, вздыхая о былом,
Мне листья, как цветы к ногам роняет.

Но голос твой веселый и хмельной,
Другую упрекает, что забыла.
Не мне знаменье было, милый мой,
Прости меня, что всё тебе простила.

Весенний снег порой судьба приносит,
Как будто прошлое напоминает о себе.
Закрыв дорогу белой пеленою, просит
Тропинку вспомнить, что вела к тебе.

Пусть манит май душистыми цветами,
И одуванчиками в поле за бугром.
Меня январь обнял озябшими руками,
И сердце застонало, вспомнив о былом.

Давно капель оплакала разлуку,
И на снегу растаяли глубокие следы.
Апрель туманами укутал мою муку,
Став лоцманом коварным у беды.

Но половодье грусть не утолило,
Я помню ту скамейку у реки.
И сколько б лет и зим не проходило,
Они не в силах облегчить тоски.
Последний снег растает очень скоро,
И одуванчики позолотят траву.
А ветер, кувыркнувшись с косогора,
Погонит в прошлое опавшую листву.

Но новым чувством не спешу пленяться,
Я знаю, впереди июльский зной.
От одуванчиков уж зонтики кружатся,
Опять напоминая снег весной.

Опять мерещится, что снова влюблена,
Что вновь в плену иллюзии безумства.
И очень скоро доведется мне сполна
Стонать ночами от нахлынувшего чувства.