Ира Николаева - Поэтические зарисовки

Ворожила старушка
В первозданной избушке,
Рассыпала коренья, семена и плоды,
Отводила проклятья,
Пряча лик от распятья,
Колдовала старушка
От добра до беды.
Чтобы ясна дорога
Была тройке удалой,
Чтобы коням подмога
Во степи ледяной,
И летела повозка,
Кони мастию чалой,
По скрипучему снегу
Возвращалась домой.
Ворожила старушка
В своей ветхой избушке,
Растирала травинки
Между пальцами в пыль,
Но не внял рок колдунье,
Ветер свечку задунул,
И знахарки виденье
Превращалося в быль.
Превращала сказанья
Из древнейших заклятий
Во слова и виденья,
Что нам дарует хмель,
А пурга затевалась
Лунной ночью ненастной,
Снег кружил, обращаясь
В белоснежну метель.
Затерялися кони,
Их уже не догонит
Ворожба той колдуньи
Этой ночью лихой,
И заснул беспробудно
На трескучем морозе,
Завернувшись в тулупчик,
Тот ямщик удалой.

По пыльным улицам брел табор,
Цыганок разноцветна масть,
В руках и карты, и гитары,
Гаданьем сеют свою власть.
Бредут, цепляются к народу,
Чумазых деток за собой
Влекут в любое время года
К ночлегу поздно на постой.
Пестрят платки, цветасты юбки
Да кофты с чуждого плеча,
Блестят лукавые улыбки,
Бросают взгляды во глаза.
Заговорят, закружат словом,
Уйдет в гипнабельный все сон:
– Позолоти на счастье ручку,
Исполнится все чередом!
Разденут дочиста, разуют,
Что тем цыганкам – просто чих,
Уйдут с деньгами и без злости,
Я им вослед мараю стих…

На балах помпезных – дамы да гусары,
Гостей – рой безбрежный,
разбрелись по парам,
Музыкой мазурка, старый менуэт,
Жарок танец в куртках,
ментик снял корнет.

Бряцает он саблей, ножки в сапогах,
Взгляд его расслаблен,
томно тянет к даме,
И шампанским лихо горло промывает,
Песню споет тихо – гостей удивляет.

На гитаре нотой подыграет песне,
В сад пойти охота – вечерок чудесен,
В том саду, в беседке, даме поклянется
Он в любви от сердца,
что с войны вернется.

А на белой горке – саночки катали
На ледочке ломком, смазанные в сале,
И девицы с визгом
в клубах снежной пыли,
Паренечки следом санки торопили.
А рядком деревня, ярмарка шумит,
Конкурсы, частушки —
ярок зимний вид,
Бабы все солидно меж рядов шагают,
Мужички, те просто, пиво попивают.

Средь вековых дубов друид,
Общается он с духом леса
И длинным посохом шуршит
Средь трав, гоняя песней бесов.
И лекарь он, и врачеватель,
Знаток кореньев золотых,
Астрологический гадатель
Средь звезд – явлений смысловых.
Он варит зелья и отвары,
В грибах целебных знает толк,
И все его знаменья правы,
Он словно прорицатель-волхв.

Заблудились ноги, по чащобе бродят,
Видно, по дороге Леший хороводит,
Поломался компас, и сокрылось солнце,
Значит, водит за нос,
выльет зло до донца.

Деревья, нахмурясь, цапают за руки,
Затевалась буря, страшно —
не до скуки,
Ямы да пригорки, рытвины, ухабы,
Выйти б на задворки из того оврага.

Где же деревенька? Криками «Ау»,
Лес стоит, как стенка, эхо на слуху,
Темень подступает, ноченька близка,
Где ж брожу – кто знает,
день не задался.

Краса зима волчицей белой
Явилась на земли простор,
Хвостом-поземкою несмело
Мела заснеженный узор.
И воем вьюги неустанным
Звенела, рассыпаясь вдаль,
Неся в морозном этом эхе
Из века вечную печаль.
Расплакавшись весною тихой,
В берлоге скрылась на заре,
Чтобы вернуться целой стаей
Волков белесых в декабре…

Разгулялись вьюги, белые метели,
Постелили ночи снежные постели,
Взбили пух перины, думочки из ваты,
Едут к зимней стыни, да гостями сваты.
А жених-морозец, инеем усы,
Стынь – бела невеста дивной красоты,
И помолвку справят, свадьбу отгудят,
И зиме покажут праздничный наряд.
Отгремит застолье, гости будут пьяны,
Ветры все по трубам, да на фортепьяно
Отзвенит мазурка, стылая кадриль,
Выдержится строго заморозков стиль.

В болотистой озерной зыби
Грустила одиноко ива,
Шептала листиками рыбе,
Что грелась у корней лениво.
Плескалась рыбка в водоеме,
Ловила шепот в дремоте
И немо отвечала, словно
Ветвям, протянутым к воде.
Комарики звенели звонко,
От ребятишек сберегаясь,
И наклонялась ива ломко,
Плетьми плакучими склоняясь.
Роняла дождиками слезы,
Те канули в озерной глади,
И гнулась в ветреные грозы,
Листочков осыпая пряди.

Снежным долом раскинулось поле,
Конь гнедой здесь оставил свой след,
На равнинной той воле-приволье
Рысью мчит, не сдержавши свой бег.
На снегу – отпечаток подковы,
Весь пропитанный талостью вод,
С утра день начинается новый —
Ниспослал благолепием Бог.
Черный конь развернул к водопою,
Там зарей загорались стога,
Колыхнулася грива волною,
Сердце тронул тот миг волшебства.