Татьяна Абрамова - Без покаяния. Сборник стихов

Разбег, бросок… и смерть, без пререканий,
Отпет поэт и клин летит на юг,
На день, на два коснулись души Азий,
И галс домой, им небо говорит…
У черных пней… и толпами паяцы…
Во сне придут и рифмы шепчут мне,
Они – во мне, скитальцы и страдальцы,
Летят на юг или лежат на дне…

Законы ли джунглей,
Разлад и пороки,
И мы, как песчинки на скалах,
И нас выдувает сквозняк и оброки,
И пляски вулканов в семь баллов…
А кто нарушает законы корриды,
И бьёт без разбора и в спину,
Мы – в джунглях…
Так дайте на жительство виды,
Билет проездной нам единый…
Пантера Багира, как лучшая кошка,
Ловка и премудра… Изъяны —
Природы гармония, честь и короста,
Черна шелковистая карма…
Астралы, я верю, ей боги откроют,
Взлетит её гибкое тело.
Балу и Акела, и я, между прочим,
Все любят её незабвенно..
В упадке вновь джунгли, клыки всё острее,
Коррупция, воры и кланы…
Последние дни доживают Помпеи,
И в гневе богини экрана…
Поругана честь, но Багира – в полнеба!
Шер-Хан, обнуляющий карты,
А нам ли не ведать Весну и Победу,
Victoria – c низкого старта!!!

Я смотрю не в свои зеркала,
Это сон, не моя ведь разлука,
О, Христос, или, может, Аллах,
Зеркала отражают все муки?
Это, верно, как комната смеха?
День-деньской и, как скорбная веха…
Это точно ведь комната смеха?
И роняет судьба близ окон
На хрустящий излом чьи-то тени,
Это словно не я у икон
На коленях… стою… и не верю,
Не моя это горечь и стон…
Плачет дождь у небесных окраин,
Зеркала, вы возьмите всю боль,
В них не я… Улыбается Каин…
И по краю свинцовой каймы,
В них не я, не моё отраженье,
О спасении – небу мольбы,
И горящие книги смятенья…
Нет, не я – иступлённая весь,
И кистень, и кирза над глазами,
Это чья-то цепная ли спесь?
О, Мария, помилуй нас с вами…
Кто судья?.. Кто бездарен и сер?
Кто поэт?.. Он лакей бесхребетный?
Снова высшая мера без мер,
Кто измерил нам душу, эстеты?
И в осколках мои зеркала,
В отражении семь иль двенадцать?
Я, наверно… жила, не жила?..
В перекрёстках – кресты, их не двадцать.
И страшит нас планеты оскал,
И толпятся в твоих переправах
Млад и стар, и Христос, и Аллах,
И кипят на земле автоклавы…

Когда я уходил, ты сказала,
что будешь ждать меня до утра
и целый день, и всю ночь,
и ещё тысячу дней и ночей,
в памяти, на листах,
в письмах на e-mail,
у памятника Пушкину,
на площади трёх вокзалов,
на конечной автобуса…
Я буду идти по встречной
мимо мигающих светофоров
и дней отчаяния,
без надежды и веры,
под ругань водил и визг тормозов…
навстречу, на зов твоего сердца,
за журавлиным клином,
за уходящими поездами…
И скользит по экватору луч моих фар,
и скрипят шины на поворотах,
я вернусь и останусь… не знаю,
позови… не внемлю…
А ты иди… вопреки и навстречу,
во чтобы-то ни стало,
через упадок и безверие,
через усталость и падение…
Ты только иди… Всегда…

Свинцовая кайма трезубца
или Зевеса меч,
И струи дня
о чёрный нимб сотрутся,
И с неба бьёт картечь…
И в сорок тяжб у сорока окраин
За скипетр или крест…
Я слышу, как в аду смеётся Каин,
И гнев небес, как месть,
УдИлами… и между губ,
Ты пей, поэт, абсент…
Как тяжко тщетен этот труд,
В песках забытый след…
А что жалеть, и звать, и плакать?
И проклянув мозоль,
И на перо чернила будут капать,
Изволь, строка, позволь…

Любили мы на станции Весна,
Кричали в Осени неосторожно,
На белый свет смотрела береста,
Мы ехали домой с тобой в Острожье…
С поклонами про проповеди зим
Поникшие от холода берёзки,
Заледеневший вечер и камин,
И в вазе не проснувшиеся розы…
И быстр наш поезд, до зимы
В около-брод, заиндевели в инее кометы,
Стеклянные шары на Новый Год,
А там уже недалеко и лето…
Сорочинскими ярмарками век,
Во кризисах, войне и предрассудках,
И заметает белый-белый снег
Минуты… и часы, и сутки…
И всё пройдёт… построен эшафот,
Век – чернокнижники, кремированы в пепел,
Рояль играет реквием фокстрот.
Танцует снег… и дождь… и ветер…

Однажды Шапокляк и Крокодил
пустились в путь…
Чтоб скоротать дорогу,
Им Чебурашка на гармошке пел
Про чёрные глаза и недотрогу…
Гремели поезда и утлый челн
По рекам плыл – в стремнине,
На порогах…
Стихи читал шотландец Бернс,
И мы не задыхались в смогах…
Про города – отдельная глава…
В харчевнях – дорога еда,
О, Отче, помилуй нас,
Ведь притча не нова,
Что Чебурашка тоже с нами хочет…
Но где нам нагрести столько монет,
Проезд так дорог, а соплей так много…
Кричит кондуктор, – Где же ваш билет?
Краснеем мы, как белые миноги…
Единороссы, не составит вам труда
Детишкам сделать и проезд туда-обратно
Бесплатно на большие поезда,
И плачет так гармошка самиздатно…
Как дорога дорога и плацкарт,
Ведь не в СВ везём мы Чебурашек,
Копите деньги с сентября по март,
Чтоб летом жизнь была у вас всех краше!
А если бабок нет, долбите челн,
По быстрым рекам вниз спускаться…
Hello! Стервы!!!
Кто ж вам запретил
Кредит взять в банке
В баксах или евро!!!

Пусть истерит припадочный Пегас,
Мала картинка нам в оконной раме,
Я путь держу из города Фигвам,
И с Чебурашками я еду к маме…

Не любите меня, грустную,
Разноцветную, белую, серую,
А луга все в цветах – пестую,
Только я ведь одна – бедствую…
Не любите меня, нищую,
Без гроша и алтын ломаный,
Променяла свою пищу я,
Чтоб звучать на земле громами…
Разменяйте меня, глупую,
И на мудрость с земным участием,
Пусть другая нальёт супу вам,
Я гуляю в степи, бескрайняя…
Не любите меня, горькую,
И лимонною цедрой подавишься,
Я любуюсь на солнце зорьками,
И рисую луга на клавишах…
Не любите меня, богатую,
Мерседесы летят с сиренами,
И гроза, сочетаясь с матами,
Пусть скучает в салонах с девами.
Не любите… другая… не ваша ведь,
И души непонятная скважина,
Доведёт она вас, не развяжите
Узел моря и волнами ряжена…
Как во славе… а рядом безродная,
Без царей и волшебств, бледно-скромная,
Ах, зачем вам неровня с напастями,
С бледно-серыми, белыми красками…

Вы любите меня прижизненно,
Без названия-порицания,
У любви ведь не может быть имени,
Если есть любовь – степь бескрайняя…

Душа вся изрублена косами,
А хлопцы рубаются с пришлыми,
Во тьме на деревне окошками
Горят спелым заревом вишни…
Туманит глаза перекосами,
Ложатся в страде безысходности,
Её разудалою поступью,
И песнями вешними горлицы…
Вокруг же и видов не видано,
По прыти, востры же их лезвия,
А как же невеста – на выданье,
Краса, без приданого, бедная…
В отарах овечьих пастушкою
Служила и плакала ноченьки,
Была же Игрушенька грустная,
Ждала всё любимого оченно…
Её изумруды глазастые
Летели во сне огородами,
Чтоб встретиться с милым и счастливо
Любить его долгие годы…
Душа вся изрублена косами,
Зарезал любимый Игрушеньку,
Во тьме на деревне окошками
Горят спелым заревом вишенки…