Евгений Меркулов - Я просто в Вас немножечко влюблён

Друзья смеются, типа я туплю,
Мол каша-размазня, а не мужчина.
Но наша связь не факел, а лучина,
Неверный шаг – всё прахом, всё к нулю.

А я хочу, чтоб с самого начала
Любовь не плачем, песней зазвучала,
Бессмертной, как «Шизгара» Shocking Blue.

Я всё равно своей достигну цели,
Терпение – союзник в этом деле,
Поэтому я жизнь не тороплю.

Иосиф (как по батюшке?) Пригожин,
Прошу – меня возьмите в оборот.
Корысти в этом нет, избави Боже!
Хочу собой порадовать народ.

Плевать, не вышел ростом я рожей,
Красивей Шрека, в общем, не урод.
Конечно, есть певцы и помоложе,
Но кто из них так ангельски споёт?

Не Тимати, не рэпер подзаборный,
Меня светить Вам будет не зазорно,
Не уроню эстрады нашей флаг.

Есть стаж – два класса в музыкальной школе,
И на концерте в Крокус Сити Холле
Я точно гарантирую аншлаг.

Художники, актёры, поэтессы,
Сонет написан адресно, для вас.
Куда вас понесло? Идите лесом!
Политика боится слова «квас».

Мандаты думаков не стоят мессы,
Страною не рули́т рабочий класс.
Спортсменов, музыкантов интересы
Лежат вдали от трасс народных масс.

Охота стать под фотовспышки прессы?
Тогда вы – не избранники, а бесы.
Но время всё проглотит, как удав.

Не числюсь я Ульянова фанатом,
Но он не зря назвал когда-то матом
Интеллигентов. В чём-то был он прав.

В аду для младшего звена
В порядке консультации
Решил однажды Сатана
Устроить презентацию.

Из душ построил стеллажи
И там для обозрения
Он аккуратно разложил
Свои приспособления.

На них наклеил ярлычки —
Цена и назначение,
Чтоб даже черти-новички
Врубились в обучение.

Тут был и «зависти кинжал»,
И «молот зла» – громадина,
На алой душечке лежал
Гвоздь «жадина-говядина».

«Шип страха», «похоти посыл»,
«Тугой аркан амбиции»,
А также «ненависти пыл» —
Всё было в экспозиции.

А сзади крайней из витрин,
Где полочка отдельная,
Лежал «унынья» острый клин
С ценою запредельною.

На этот счёт рогатый гад
Прочёл нечистым лекцию,
Что это – главный экспонат
Во всей его коллекции.

– Коль человека взять в полон,
Загнать не в силах в стадо вы,
Вбивайте «клин унынья», он
Врата откроет адовы.

Уходят вдаль не встреченные встречи.
Казалось, нет у времени лимита,
А жизнь уже склоняется под вечер,
Давно скатилось солнце из зенита.

Приклеить не удастся вновь обратно
Календаря оборванные листья,
И с возрастом всё более досадна
Неспешная обманчивость их лисья.

Вот лист очередной сорвало ветром…
Пустяк, ведь их ещё остались тыщи.
На деле с ним исчезла незаметно
Возможность, что впоследствии не сыщешь.

Чем дальше, тем быстрее мчатся мимо,
Теряются упущенные шансы:
Не сказано ещё «люблю» любимым,
С долгами не уравнены авансы.

И детская надежда – «Нет предела
У срока, что нам спущен» тихо тает.
Вон, крона уж заметно поредела,
А листья облетают, облетают…

Один, как дельтаплан, кружится плавно,
Другой, сорвавшись, камнем бьётся оземь.
А лето ликовало так недавно…
Увы, в свои права вступила осень.

Сижу простуженный (апчхи!)
Да носом хлюпаю,
И в голове нет, не стихи,
А мысль неглупая —
От чая с мёдом, с чесноком
В желудке жалобы,
Вот подлечиться коньяком
Не помешало бы.

Мы обсуждали феномен
Не раз с приятелем.
Пусть не полезней, но взамен
Стократ приятнее.
Но ведь жену не убедишь,
Пустые хлопоты.
Она покажет сразу шиш
Мужскому опыту.

Мол, от подобной чепухи
Нет исцеления,
И ей начхать (апчхи! апчхи!)
На мужа мнение.
И будет насморк мой силком
Лечить прополисом,
Поить горячим молоком,
Трясти медполисом.

Велит жечь ноги кипятком
(Фак инквизиторам!),
Дышать картофельным парком,
Накрывшись свитером.
На горле с ватой лопухи
Скрепит шерстянками
И спину всю (апчхи! апчхи!)
Уставит банками.

А я, покорнее раба,
Терплю мучения,
И капли падают со лба
С её лечения.
Понять не в силах – За грехи
Какие тяжкие
Мне наказание (апчхи!)?
Увы, бедняжка я.

Ещё семь дней такая жизнь —
Таблетки, снадобья.
Лежать – лечись, хоть не лечись, —
Неделю надобно.
Но есть рецептик… На века!
Давно готовенький:
Грамм триста на ночь коньяка —
Встаёшь здоровенький.

Ну что сказать и где искать ответ?
Кто любит дам, а кто свинячий хрящик.
Один сидит, лопатит Интернет,
А для другого светоч – зомбоящик.

Кто тупо направляет пистолет
Туда, куда велит ему заказчик.
Ему на самом деле дела нет
До поводов конфликта настоящих.

А кто готов пожертвовать собой,
Но не вести невинных на убой
Во имя интересов дяди Сэма.

Тот метит в рай, другому «светит» ад,
А кто по сути прав, кто виноват
И сделал верный выбор? – вот проблема.

Кричали: «Кукарачи, блин, маст дай!»
Не место тараканам, типа, в Раше.
Да пофигу нам —мел иль карандашик,
У нас здоровье хлещет через край.

Но смерть сняла богатый урожай,
Вповалку на полу лежали «наши».
Отведать угощенье милой Маши,
Голодным ли остаться? – сам решай!

И я представить, граждане, не мог,
Что белый ученический мелок,
Что «Машенькой» зовётся, ути-ути…

Практически под корень изведёт
Весёлый, рыжий тараканий род.
Убийцей нашим явится по сути.

Ау, семидесятые!
Откликнитесь, сокурсники!
Куда же вы попрятались,
Родного вуза узники?

Как лодочки бумажные
Ушли в просторы вечные
И юность бесшабашная,
И молодость беспечная.

Сгорели синим пламенем
Дипломы с рефератами,
Зато остались в памяти
Дурачества с ребятами.

С приятелями вечером
В портвейновом подпитии
Искать ходили встречи мы
К девичьим общежитиям.

Пусть двери под запорами,
Но виделись нам женщины
Там, где окошки шторами
Неплотно занавешены.

В тот рай запретный вхожие
Впускались лишь счастливчики,
А нам глазеть на лоджии,
Где трусики да лифчики.