Мария Степанова - Spolia

сними веревочки со слов,
оставь их лежать в углу
и лес отзовет своих послов,
и весь я не умру.

по большой наморщенной водице
под вечерней звездою
от того бережочка
отплыл деревянный ящик

капитана на нем не слышно
матросов на нем не видно
всего и видно что слабое свеченье

(близится оно к нашему дому)

всего и слышно что тихое шуршанье
словно в трюме не спит крошится
пересыпается горсть за горстью
всего и слышно, как воск трещит и каплет
и вода кафизму за кафизмой
читает потом смывает
потом читает и смывает

прости меня, прости меня, друг милый
пускай погибну
не в этом дело

не беги по берегу за мною
по-без дороги
ноги сбивая
не ищи мой деревянный ящик
на отмели
в камышатах

главней всего не снимай с него крышки
отрекись от старого мира
не снимай с меня крышки

не возвращайся к маме
не говори по селам
меловыми окаменевшими устами
дорогие товарищи братья и сестры братие
и дружино

выйди от меня я человек грешный
говорит орлица встречному ветру

выйди от меня я человек нетвердый
говорит рукам красная глина
выйди от меня
я не человек вовсе
я простое записывающее устройство

тррррррр чирр чивир
пить пить пить пить

и выпал свет. и стало как-то:

лазурь сошла как катаракта

под низким небом веретенным
идет паром на ближний берег
две легковушки, мотоцикл ява
баба в платке, лица не видно

молодые красивы, старые краше

магазин без названья
буханки хлеба на полке
стоят, как в строю рядовые
еще горячие на ощупь

и каждый нехотя остынет

за заводской проходною
шиповник в малиновых манжетах
в безумьи показывает место
откуда исходит запах
где же ты лектор из райцентра

дорогая, как долго
небольшая наша машина
едет-едет по мóсту
не сходит с этого места

ясно горят высокие башни
на них говорят высокие флаги
строятся в ряд небесные звезды
летят быстроходные самолеты

идут на парад тяжелобрюхие танки
боевые колесницы
дельфины-герои
ласточки-смертницы
львы, отобранные по росту и рыку
люди люди и люди

над ними плывет вишневая яблонь
белой акации душистые гроздья
гофрированные бумажные маки
головы,
насаженные на палки

вдруг-свеченье нескольких лиц в метро
лампочки в грозу на проводе черном

Когда вместо нежных каракул,
Где буря и мельничный шум,
Ты видишь, что умер гомункул
И ручки прижаты к ушам,
А справа и слева арапы
Все туже сдвигают стежки —
Ты встанешь в преддверии РАППа
И вовсе забудешь стишки.

Густая советская роза
Муштрует упрямый дичок,
А он до последнего раза
Все глубже в кусты и молчок.