Светлана Дейнега - Души моей звенящая струна… Сборник

Что-то опустело на земле
И вокруг чужие люди бродят.
Тщетно я ищу тебя в толпе
И мой взгляд тебя там не находит.

Уж который час я жду звонка,
И с ключами я готов расстаться.
Как могла оставить ты сынка?
Не могла найти причин остаться?

Ты прости, любимая, меня!
Ты прости, как сына мать прощает!
Перед тобою так виновен я,
Вина моя своих границ не знает!

На скамейке у дороги
Сидит женщина седая.
А в ногах ее котомка —
Там весь скарб ее лежит.
А в руках у ней иконка,
На нее взгляд устремляя,
То ли молится кому-то,
То ли смотрит и молчит.

А куда идти – не знает.
Вот уж вечер наступает.
Ветер тучи нагоняет.
Скоро дождь заморосит.
Ничего не замечая,
Сидит женщина, рыдая,
И иконку, обнимая,
В ночь бездонную глядит.

Ночь прошла. Настало утро.
Спит, как будто чья-то мать.
Рядом с ней лежит иконка,
А в ногах стоит котомка.
И лежит она неловко
И уже не сможет встать.

На словесном расстреле, как на войне
Хуже пуль вы меня убивали.
Никогда еще больно так не было мне
Все слова прямо в сердце попали.

И душа опустилась на землю с небес.
Мать виновной во всем признали.
Я с утра говорила – Христос Воскрес!
Вы к обеду меня распяли.

Даже люди меня не сумели сломить,
Жизнь моя словно в кровоподтеках.
Но любила, люблю, продолжаю любить
Вас, родных, до последнего вздоха.

Как вырваться из замкнутого круга
И не упасть у жизни на краю?
Как распознать единственного друга,
Которому доверишь жизнь свою?

Как отыскать свою звезду на небе
И как подружке все ей рассказать?
Как можно жить лишь на воде и хлебе,
Чтобы с детьми не слишком голодать?

И детям как привить любовь к Отчизне?
Любовь к стране, в которой ты живешь.
Где все пытаются тебя унизить
И жизнь твою совсем не ставят в грош.

И вряд ли смогут слёзы всё исправить,
В бессилии подушку намочив.
Все говорят – судьбу нам не исправить,
А кто судьбу даёт, нас не спросив?

Свободу мыслей наших и желаний
В кольцо преград замкнул, а ты держись!
И даже предков цепь воспоминаний,
Начало – вопросительная жизнь!

С поклоном денег нищему я дам.
Неважно, что он бомж, живет в подвале.
Друзей своих я в жизни не предам,
Неважно, что меня они предали.

Я не хватаю звезд, не покоряю гор,
Я не хожу туда, куда не звали.
И помощи не жду с тех самых пор,
Когда мне в ней впервые отказали.

Я не желаю смерти никому,
Я не желаю боли – даже мнимой.
Ведь все доступно Богу одному,
Кого карать, кого считать невинным.

Не буду утверждать, что счастья нет.
Поймут меня, скорей всего, превратно.
И у меня один прекрасный был рассвет,
Но в остальном все грустные закаты.

Как горько жить изгоем средь людей,
Которые, себе не зная цену,
Вместо сильней, становятся лишь злей,
Не замечая в этом перемену.

Как жить, чтоб в нашем сердце камертон
Не замолчал лишь от того, что страшно?
Мне в центре быть враждующих сторон
Гораздо лучше, чем в тылу у каждой.

Вся жизнь прошла, но шрам как от хлыста,
По сердцу моему прошелся гладко.
Мне жалко на кресте распятого Христа-
Своей распятой жизни мне не жалко!

Когда на Божий Свет я родилась,
Когда сердечко детское забилось,
Я громко закричала в первый раз!
Как будто, что-то страшное случилось.

Сидел старик на паперти у Храма.
Полуслепой, с одной ногой, лицо все в шрамах.
Сидел понуро он и, невзирая на погоду,
Тихонько денежек просил на хлеб, на воду.
И люди, в Храм, входя, бросали пятаки,
От мелочи ненужной избавляя кошельки.
За помощь каждого благодарил старик убогий,
И каждый смело в Храм входил молиться Богу.
Входил, гордясь, что совестью он чистый,
От помощи своей, от бескорыстной.
Благодарил старик и, боль свою скрывая,
Духовность в людях поднимал, того не зная.
Вот так души и сердца полумрак
Рассеять может брошенный пятак!

А что такое счастье? Кто же знает.
Быть может это мир после войны?
Но в этом мире тоже убивают.
Уже свои, а не со стороны.

А может счастье – это наши дети?
Не те, которые без крова, голодны.
Ведь наши дети лучшие на свете.
А беспризорники – кому они нужны?

А может быть в любви все наше счастье?
Любовь до гроба – лучше не сказать.
Но мы ее хороним даже чаще,
Чем успеваем это осознать.

Бывает счастье и в патриотизме.
Любить страну от сердца, от души!
За веру и за преданность Отчизне
Имеют старики свои гроши.

Давно счастливых глаз я не видала,
Хоть повидала в жизни я всего.
Бежала я за счастьем – не догнала!
Догонят наши внуки ли его?

В природе все закономерно.
Прекрасной жизни оборот
Уже прошел! И по Вселенной
Апокалипсис вновь идет!
Нависли грозовые тучи,
Закрыв собою солнца свет!
И род людской – такой могучий,
Стал вдруг причиною всех бед!

И люди гнусные поступки
Никак не могут прекратить,
И с воспалением рассудка
Все продолжают зло творить!
Грабеж и пьянство, и убийства-
Все набирает быстрый ход.
И дьявольские все неиства
Достигли нужных им высот!

Повсюду вопли, крики, стоны,
Войной идет на брата брат,
И дьявольской персоны-клоны
То там, то тут несут разврат!
Такой коктейль уже смешался!
Хаос растет, вкушая грех!
И громом от грозы раздался
Над всеми Сатанинский смех!

Земные лопнули нарывы,
Горячей лавой полились,
И колются на части льдины,
С теченьем устремляясь вниз!
И вся природа протестует,
И гнев ее неудержим!
Хохочет Дьявол и бушует,
Своей победой одержим!

Людскую уничтожил радость
И не осталось ничего.
Содом, Гоморра – просто шалость
С последним деяньем его!
Так высоко не поднимался
Он над землей – людей палач!
И резко смолк, когда раздался
Победоносный детский плач!

Похоронят меня под любимой березой.
Соберутся друзья, кто остался в живых.
Кто-то вытрет платком проступившие слёзы,
Утешать кто-то будет моих близких, родных.
Кто-то слов не найдет, кто расскажет сквозь слёзы,
Как я жизнь прожила, будто знает о ней!
Дорогие мои, я прошла эти прозы,
И всю лирику чувств, и всю лживость речей.
И не нужно скорбеть, будто это утрата.
Вам и в жизни моей было не до меня.
Я ушла навсегда, я ушла без возврата,
Лишь печально берёзы, провожая, шумят.
Помяните меня, хоть минутой, молчанья.
Я устала от слов, я устала от слёз.
В тишине вы услышите шорох прощанья,
Тихий шорох моих умирающих грёз.