Кирилл Жукович - Трэшмаркет. Стихи и рассказы

– …Также учение о литосферных плитах позволяет заглянуть в будущее Земли. Считают, что через миллионы лет Австралия может «уплыть» на север, площадь Средиземного моря сократится, Атлантического и Индийского океанов – увеличится, а Тихого – уменьшится [1] «География» Душина. 7-й класс. . Сорокина, записала? – Вера Семёновна перестала расхаживать вдоль зелёной доски и ждала ответа. Взгляд её был направлен на любимый фикус.

– Записала. Индийского – увеличится, а Тихого – уменьшится. Вера Семёновна, а когда это будет?

– А говоришь, записала… – Вера Семёновна снисходительно улыбнулась. – Мы с тобой точно не доживём, Сорокина!

Класс прыснул. Первые парты деликатно хихикали, покрывшись розовым румянцем, на задних же началась вакханалия:

– Завтра начнётся, Сорокина.

– Океан станет глубоким, на!

Буча скрестил пальцы, как в модных клипах, выдвинул подбородок вперёд и начал позировать в фотосессии, организованной соседями по партам.

– Зиновьев, как назывался самый большой материк Земли шестьдесят пять миллионов лет назад? – Вера Семёновна мастерски переключала настроение юной аудитории.

Напыщенный вид Бучи улетучился. Лицо стало задумчивым, выражая активную мозговую деятельность. На средних партах зашептали: «Пангея, Пангея…»

– Не подсказывать, – отрезала Вера Семёновна.

– Пандора! – с довольным видом выдал Буча.

Класс разорвало от смеха.

– Ты чё, парень, Пандора в «Аватаре» же!

Лучший друг и сосед по парте гоготал в голос. Буча смущённо уставился на столешницу парты с электронным учебником.

– Два, – бескомпромиссно изрекла Вера Семёновна. – Ставлю карандашом, Зиновьев, следующий урок начнём с тебя.

Глаза Бучи просили пощады, но он промолчал.

– Итак, записываем домашнее задание. Сорокина, где ты летаешь?

Сорокина не откликнулась.

С самого начала урока ей не давал покоя рассказ Вики из параллели. Вика подбежала на перемене и начала активно зазывать в актовый зал на четвёртый этаж, щебеча скороговоркой:

– Пойдём, пойдём скорее, пока не увезли его, говорят, всё увидишь, а как увидишь, так в обморок упадёшь. Лиза Кепа сегодня ходила со своими этими. Видела бы ты её глаза потом!

– Постой, куда пойдём? – опешила Сорокина. – Куда тянешь-то меня, сейчас перемена уже закончится.

– Да пойдём быстрее, успеем, пять минут ещё есть! Ты чего, не знаешь, что ли? Вся школа знает уже, малолетки даже, наверное, в курсе!

Вика чуть сбавила напор, взяла Сорокину под руку и перешла на быстрый шёпот:

– Зеркала привезли новые!

– Ну?!

– В раздевалках у нас зеркала старые же все, где потрескались, где вообще их нет, хотя явно быть должны, и все толпятся возле охранника с утра, зайти в холл невозможно.

– И?!

– Ну нашей жабе-то надоело каждый день через толпу пробираться, вот и дала распоряжение, чтоб установили новые, где они должны стоять, а старые заменить заодно, вчера и привезли их. Привезли-то вечером, к утру явно поставить не успели бы, а чтоб не разбили мы их с утра, в актовый зал пока занесли, сегодня там не планируется ничего, и расставили по стенам, штук десять по стенам расставили…

– И чего ты?! Зеркал не видела, что ли? Чего кипеж-то подняла?

– А того, что одно зеркало заколдованное! Все говорят…

Вика замолчала и посмотрела Сорокиной прямо в глаза. В глазах у неё бегали огоньки. Сорокина тоже молчала и смотрела на Вику…

– Ты сигарет обкурилась, что ли, с Лизой этой своей?!

На лице у Вики появилась обида.

– Дура ты, говорю, заколдованное. Когда зеркало грузчики несли, один лицом к нему был, сумерки уже наступили, по ступенькам, говорят, несёт, а сам всё туда, в него, смотрит, напарник кричит на него, а тот не реагирует, потом смеяться начал и не прекратит никак. Донесли, поставили, а тот хохочет всё. А в глазах, говорят, ужас. Охранник его угомонить пытался, напарник уговаривал – бесполезно. Так и увезли в итоге на скорой…

– Чё-то байки какие-то ты мне рассказываешь! – Сорокина явно заинтересовалась, но показать это сразу было как-то чересчур.

– Да какие байки, Сорокина? Охранник Лёха был, молодой-то самый, глупый, который, как скорая уехала, всё, говорит, места себе найти не мог потом. Старший их лично ночью приехал. Пошли они вместе выяснять, в чём дело. А начальник их – из бандосов бывших, мне дядя рассказывал. Пошли вдвоём они туда, Лёху трясёт всего, боится он смотреть в зеркало, ночь к тому же, а старший его подтрунивает. Скинул тряпьё с этого зеркала – и за лицо как схватится!!! А Лёха смотрит на него и видит, что седеет тот, на глазах седеет!

Сорокина слушала внимательно, не перебивала и ловила каждое слово. По коже у неё побежали мурашки.

– Лёха-то вроде дурак дураком, а тут сообразил. Как пнёт в бочину старшего своего, тот от зеркала так и отпрянул. Лёха рукой прикрылся, тряпку эту шняжную накинул, только так и смог спасти старшего. Что дальше там, непонятно было, только Лёху заменяют сегодня, а новенький этот Лизе и рассказал всё. – Вика выдохнула, как после стометровки. – Вот.

К Сорокиной вернулся скептицизм:

– Да по ушам он наездил, новенький этот, Лизе твоей! Запал на малолетку, небось, вот и стал с ней лясы точить, а Лиза твоя та шалава ещё, небось, глазки ему строила да жопой вертела перед ним.

– Да что шалава-то, это понятно, не о том щас… – Вика пододвинулась совсем близко и перешла на совсем уж интимный тон. – Только на прошлой перемене ходила она к зеркалу тому. Девчонки, говорят, её отговаривали, а она пошла. Староста же, важная типа. Днём, говорит, нестрашно. Днём только хорошее увидеть можно…

– И чего?

– Светится вся! Неземная как будто! Бабка моя таких блаженными называет. Скромная такая теперь, две перемены уже ходит: всё, говорит, видела, и прошлое… и будущее, и мужа своего… А вокруг неё свет как будто, как ангел прям. Классная их неладное почуяла, родители за ней с работы и приехали… Смотри, смотри! Вот она!

Сорокина развернулась к окну. У крыльца школы припарковался большой внедорожник. Глава семьи спешно открывал дверь в салон, по ступеням спускалась Лизина мама с её портфелем в руках. На верхней ступени крыльца их провожал классный руководитель. Лиза смотрела на небо и улыбалась, Лизу окутывал светящийся ореол.