Владимир Герун - Путь воркутинского шахтёра, поэта Севера… Любовь, Воркута и Дзержинск

Розовым румянцем полыхали
Щёки алым цветом кумача,
Стройные те ножки пробежали,
На меня сверкнули те глаза.

Взгляд тот был не робко удивленный,
Он скорее превосходство нёс,
Взгляд был острый пристально-бездонный,
Что я вспыхнул до корней волос.

Ты совсем не робкого десятка
И уж знаешь цену ты себе,
Что тебе мой тот жигуль «девятка» —
Иномарку подавай тебе.

И хотя чуть-чуть ты «азиатка»
В Воркуте живёшь уже давно
И привыкла к своей жизни сладкой,
За «бугор» ты дернешь всё равно.

Лишь только представиться возможность
И придёт запрос на каталог,
Что тебе, какая в жизни должность?
Я тебя удовлетворить не мог.

Ты жена Российского поэта,
Все поэты нищи на Руси,
Не беру я верхних, что из «света»,
Я беру народных от сохи.

Нам грешно тягаться с заграницей,
Те чинуш не держат и не чтут,
Президенты сами ездят лихо,
Там машин с шофёрами не пруд.

Ну, давай погоним потихоньку,
Выпьем стопку, крякнем и споём
Про свою родимую сторонку
Где ещё с тобою мы живём.

Ведь мечта у каждого такая,
Кто живёт на севере давно,
Я других по совести не знаю,
Кто остаться здесь хотел давно.

Щебечут птицы за окном на ветке,
Они нашли здесь ласковый уют
И воробьи чирикают в беседке,
Моя душа нашла себе приют.

Здесь у криницы ласковая нега,
Сверкает солнце, ручеёк журчит,
Окончилась всей жизни безнадега
И моё сердце весело стучит.

Розовые с белым, голубые
Вдаль легко несутся облака,
Словно перед нами все нагие,
Голые у девушек бока.

Голубым, сиреневым туманом
Низко так застыли над землёй,
Хитрым твоим девичьим обманом,
Так что не запомнить облик твой.

Девочка с раскосыми глазами,
Девушка восточной красоты,
С длинными точёными ногами
Взглядом поманила меня ты.

Ты прошла, – востоком одарила,
Яркой азиатской красотой.
Что это, какое чудо было?
Где мой устоявшийся покой?

Сердце бьется, словно на вулкане,
Пульс пошёл вразнос, наперевес,
Так бывает в молодости с нами,
Ждём когда от жизни мы чудес.

Жажда жизни в нас проснулась рьяно,
Захотелось нам любви земной,
Подхожу наверно я до краю,
В глубине взыграл инстинкт лесной.

Вишур наш стоит на пригорке
Весь в зелени тополей,
А ночью приходят волки
С Урала, с сибирских полей.

Леса, всё поля в округе
И синяя дымка вдаль, —
Зимой на полях заструги
Развеют мою печаль.

Большая дорога, трасса
Идёт вдоль полей, межи,
Я в юности ездил на тракторе
До города – нашей Можги.

Учил я детишек в школе,
Начальные классы вёл,
А поздней осенью -вскоре
Я в армию быстро ушёл.

Служить мне пришлось на Урале, —
В Елани, в Чебаркуле
И часто потом на привале
Я видел Вишур во сне.

Я помню, родные дали
И девушку из глуши,
Мы долго родных не видали, —
Любимой сказал —«Пиши».

И шли эти письма часто,
Поддерживали меня,
Но вот наступило ненастье, —
Она не дождалась меня.

Служить уж осталось каплю, —
Ну, месяца всего- три,
Она вышла замуж в «Саклю»,
Ты слёзы свои утри.

Как гром среди ясного неба
Такая больная весть.
Ну чтож, если больше не треба-
У нас руки, ноги есть.

И вот я вернулся обратно
В свои родные поля,
В свой светлый домик отрадный,
Где летом цветут тополя.

Весной начинается белый
Дурман, черёмухи цвет,
Потом палисадник целый, —
Сирень цветёт много лет.

Акаций жёлтых кисти
Закрыли окнам простор,
Они за воротами виснут,
Свисают они за забор.

И детства и юности прелесть
Родные поля и луга,
Зачем этой жизни ересь, —
Ведь ты не ждала меня?

Здравствуй «Жемчужина Коми»,
Город родной – ВОРКУТА!
Эти Уральские горы,
Что покоряли всегда.

Солнце ли светит над миром
Или бушует пурга,
Будешь моим ты кумиром —
Родиной будешь всегда.

Здесь я и жил и родился
В славном том граде своём,
Север тут мне покорился,
Мы ему славу поём.

Здесь золотые поляны,
Блюдцев озёр синева,
Шахтных копров лишь стаканы
И терриконов гряда.

Здесь человек роет землю,
Словно вгрызается в твердь,
Гласу небес тихо внемлет
В стуке горячих сердец.

Он роет солнечный камень,
Что теплоту отдаёт,
Дарит металл он и пламень
И дивной мысли полёт.

Сумрак ночи окутал мой город родной,
Опрокинулась ночь в звёздной пыли.
Этой ночью слетаю к себе я домой,
Посмотрю на свои пирамиды.

Вы истоки родные храните меня,
Связан с вами незримой я нитью:
По ночам лишь я вижу родные края
И лечу к ним во тьме по наитью.

Пуповиною связан я, – берег родной,
Нил течёт полноводной рекою;
Всадник скачет скорей на верблюде домой,
Лишь тебе свою дверь я открою.

В этой Африке жаркой,
Мы любили вдвоём;
Цвет небес был нам аркой
И домашним шатром.

Озаряло нас солнце собою;
Ты давало нам жизнь, и мы славу поём
И вселяло любовь в нас весною,
Но всё то позади и мы в путь свой идём,

По равнине пути, мы себя превзошли;
Мы идём по великому краю.
Здесь безмолвная тундра, всё снега замели
И куда мы идём, я не знаю.

Мы идём уж давно, – горек, тяжек наш путь,
Как не сбиться в дороге, едва ли.
Нам идти далеко, как бы нам отдохнуть,
Мы и лучшую долю видали.

Почему то теперь, ясно вижу я в снах,
Те свои, – корневые истоки
И пришёл я сюда, не служить здесь впотьмах,
А исправить тот мир здесь жестокий.

Помню я русское поле,
Запах малины и ржи,
Мать на сносях на приволье, —
Вовку рожает, держи.

Долго отец запрягает
Лошадь колхозную там,
Мать до земли припадает,
Вовка лягается там.