Карина Бриль - Стеклянные стихи

Взвешены, учтены и описаны,
И законом тюрьмы лимитированы,
Швабры в душах, в глазах и влагалищах
Нашим обществом легитимированы!

Израиль – «медицина егудит».
В небе черном летит сателлит,
В той комнате век – неолит.
Это комната – халалит.

Халалит – это комната комнат,
Без окна и «штей мацлема»;
Навсегда это место запомнишь,
Это место, где сводят с ума!

Ты представь себе вдруг ситуация —
Бен адам коль йом шев бе бидуд,
Вэ бидуд зэ бидьюк изоляция,
Изоляция – значит – бидуд.

Почему в халалите нельзя кофе пить?
Почему нельзя курить и молиться с «Теилимом»?
Почему можно только с ума сходить
И выходить на авир с хадином?

Плачет черная Фадья три ночи
Сбился счет там и ночам, и дням;
И текут ее черные очи —
Боль и страх в них бидьюк пополам.

В этой комнате – мягкие стены
Для того, чтобы мы «не убили себя»,
В простом пространстве мутируют наши гены,
И мы должны рассчитывать только на себя.

Можешь плакать, кричать иль смеяться,
Аф эхад не ответит тебе.
Может здесь беэмэт показаться,
Что ты рили левад на Земле…

Я не могу выкупаться – нет душа здесь,
Ноет тело, покрывается липкой кашицей, —
Плюс 40 градусов в халалите – как мне это снесть?
Какова конечная цель? Как вам кажется?!

Мы находимся в комнатах тартара,
Мы не знаем, закат сейчас или рассвет?
Нам достался билет супер-чартера,
Гипер-чартера на тот свет…

Плачет Фадья и плачет Марсель,
Стонут Хана, Рахиль и Ронит.
В Афроде каждый день карусель,
В Афроде ждет гостей Халалит.

Юнна, послушайте, вы говорите,
Что хуцпа – не порок, а награда в иврите,
И то, что в России «нету культуры»,
И то, что в «Америке – культ диктатуры»,
И то, что «в Израиле – сатира есть наглость»,
А я полагаю, что наглость есть пошлость!
Чайковский, Булгаков, Высоцкий и Шнитке,
Стравинский, Довлатов – культурные нитки.
Есенин, Прокофьев, Рахманинов, Пушкин —
Вы сами продолжите эти частушки…

Ах, Юнночка Гольдманн – пишите в газеты!
Там вас не хватает – уверена в этом!
Пишите про Путина, пишите про Блока,
И про то, когда хорошо, и про то, когда плохо,
Пишите про Чехова и про Ахматову,
Пишите про Плюшкина, про Расула Гамзатова.

Я вас очень прошу написать про Америку,
Накропать про войну, про диктат и истерику,
Рассказать про богатство и про филантропию.
Может, это всё – только мегаутопия?
Пишите про общество, пишите про творчество,
Ваш папа – писатель, а мама – редактор!
Вы просто обязаны – хочется, не хочется, —
Продолжить династию, время торопится.

Социальное значенье, социальный резонанс;
Социальное влеченье, социальный консонанс;
Социальное величье, социальная канва;
Социальные приличья, социальная молва;
Социальный прототип, социальный мотиватор;
Социальный логотип, социальный стимулятор;
Социальное здоровье, социальный гедонизм;
Социальные надежды, социальный плюрализм;
Социальные мотивы, социальные скольженья;
Социальные активы; социальные движенья.

– Я не могу спать спокойно,
когда за спиной такие как вы…
– Выведение потенциала в актив Каббалы.

Говорит Владимир Путин про достоинство и честь;
А в соломенной головке – крест, магендавид и месть.
За указом указ он оглашает.
Москва хорошеет, растет, матереет, жирнеет;
Потерялась на Пушкинской где-то душа,
Она там то ли глупеет, то ли умнеет…
Перекрыли метро, обложили Пальмиру;
Что хотите еще показать всем миру?
Дом?! iPod, BMW, на Солянке квартиру;
И архив ЖЗЛ – жизнь внесет коррективу!

Составляю либретто про тюрьму и про гетто,
И про мерзкое лето, и про грязное нетто;
И про женские слезы, что осталися где-то;
Про Барака Обаму, что забил на всех «вето»;
И про тысячи женщин, что готовят вендетту,
И про тысячи улиц, где включают кассету,
Где включают дискету про насилие в гетто,
Про насилие в гетто двадцать первого века;
Про тысячи криков, что остались без эха,
Потому что раздались в душной комнате гетто,
В душной комнате гетто, без окна и кровати,
С дыркой без туалета и двумя видеокамерами,
Которые смотрят на все это.
И про тысячи пальцев, что трясутся без цели,
Потому-то они награждены бездельем.
И про тысячи глаз, которые не могут выспаться,
И про тысячи ртов, которые не могут высказаться…
И про крик, и про стоны, и про плач, и про драки,
И про тюремных садистов, которые не прекращают атаки;
Которые не прекращают атаки каждый день с новой силой,
Каждый день с свежей силой продолжают насилье.
И про тысячи глаз, и про тысячи слез,
И про тысячи лиц, и про тысячи грез,
И про тысячи ртов, и про тысячи рук,
И про тысячи тел, и про тысячи мук,
И про тысячи женщин, и про тысячи пальцев,
И про тысячи улиц, и про тысячи дисков,
И про тысячи глаз, и про тысячи рук,
И про тысячи снов, и про тысячи мук,
И про тысячи угроз, и про тысячи неврозов,
И про тысячи депрессий, и про тысячи агрессий
И про тысячи лицемерий, и про тысячи вопросов,
И про тысячи эпилепсий, и про тысячи псориазов,
И про тысячи гневов, и про тысячи ожиданий,
И про тысячи просьб и про тысячи наказаний,
И про тысячи улыбок, и про тысячи грез,
И про тысячи ошибок, и про тысячи слез.

В моих руках ручка – горячая штучка,
Пишу я куплеты, слагаю памфлеты;