Владимир Кучерявкин - Записки из секретного блокнота

– Вы что же это меня преследуете? – спрашивает Виктория Геннадьевна.

– Вовсе я не преследую, – не растерялся Владимир Иванович. – Просто иду, вот и всё.

– А зачем идёте?

– Глаз не могу оторвать, – честно признался Владимир Иванович.

– А если в лоб?

– О! – воскликнул Владимир Иванович и подбежал к Виктории Геннадьевне совсем близко.

– А-а, так вы, наверное, Владимир Иванович! – воскликнула Виктория Геннадьевна.

– Да! Да! А вы Виктория Геннадьевна! Правда?

Виктория Геннадьевна улыбнулась, взяла его под руку, они дружно свернули на Большую Зеленина улицу и зашагали медленно-медленно: через Большой Крестовский мост перешли на Крестовский остров, ступили на Мало-Крестовский мост, перекинутый на Каменный остров, и на этом мосту Владимир Иванович, счастливый, что, наконец, познакомился с Викторией Геннадьевной, снял штаны, рубаху и пятнадцать раз прыгнул с моста в речку Крестовку, а Виктория Геннадьевна смотрела на него добрыми глазами и улыбалась. Вот так они и стали дружить и даже жить стали вместе. На Большом проспекте и поселились, Петроградской стороны.

И в тот самый день Владимир Иванович купил в магазине секретный блокнот и записал в нём такие стихи:

– Сколько же нужно предметов, чтобы собрать Виктории Геннадьевне завтрак! – удивляется Владимир Иванович, кладя на красивый разрисованный поднос тарелочки, ложечки, чашечки… – Вот я, например…

– Ещё бы, Владимир Иванович, – хладнокровно заканчивает его мысль, раскинувшись на постели, Виктория Геннадьевна. – Дай вам волю, так ведь вы кашу руками прямо из кастрюли бы ели.

И у Владимира Ивановича сразу пропадает желание продолжать беседу; он молча ставит поднос с завтраком перед изогнувшейся в соблазнительной позе Викторией Геннадьевной, целует красавице тонкую ручку, садится, вздыхая, в своё рабочее кресло и с головой погружается в перевод книги про вампиров.

Такие стихи, дрожа от нетерпения, записал Владимир Иванович в секретный блокнот уже перед тем, как ложиться спать.

Виктория Геннадьевна обожает ходить по магазинам. Не было дня, чтобы она не задавала Владимиру Ивановичу вопроса:

– Ну что, Владимир Иванович, когда мы с вами пойдём по магазинам?

Владимир Иванович обычно храбро отвечает:

– А хоть сейчас! – и при этом чувствует себя настоящим героем на войне, который, если надо, не задумываясь бросается на амбразуру огневой точки.

Но, надо отдать Владимиру Ивановичу справедливость: ему всё-таки немного страшно.

– Только, пожалуйста, Виктория Геннадьевна, не очень долго. Заходим, покупаем и уходим, хорошо? – осторожно добавляет он.

На это Виктория Геннадьевна, как правило, мудро замечает:

– А где, Владимир Иванович, ваша железная воля? Да и кто вам сказал, что жизнь наша должна состоять из одних только удовольствий?

Этот экспромт Владимир Иванович записал в секретный блокнот уже после очередного похода по магазинам, из которого он вернулся ещё более закалённым и крепким: и душой, и телом. Последняя строка, правда, несколько озадачила Владимира Ивановича. «Почему штаны? – мучительно думал он и никак не мог найти ответа. – А, ладно, потомки разберутся», – решил, в конце концов, вечно недовольный собой автор.

Как-то раз Виктория Геннадьевна пришла домой радостная. Она принесла с собой целый килограмм мандаринов, которые купила, одиноко прогуливаясь по магазинам. Помыв рыжие ароматные плоды под струей свежей воды, Виктория Геннадьевна выложила их в красивую вазу, поставила на стол и обратилась к Владимиру Ивановичу.

– Кушайте мандарины, Владимир Иванович!

– Спасибо, Виктория Геннадьевна, я не хочу, – отпарировал Владимир Иванович.

– Как! – изумилась Виктория Геннадьевна, – вы же вчера хотели!

– Это было, Виктория Геннадьевна, вчера. Вот если бы вы вчера бы мне предложили, я бы вчера бы и съел. А сегодня уже не хочу.

– Какая же вы, Владимир Иванович, вреднюка, – заметила Виктория Геннадьевна и надолго умолкла, размышляя о капризности мужчин и непостоянстве всей мужской породы.

почему-то подумалось Владимиру Иванович у, но для потомства четверостишие он сохранять не стал.

Виктория Геннадьевна – женщина необыкновенного ума. Она часто о чём-нибудь думает, а когда думает, то непременно делится мыслями с Владимиром Ивановичем: ведь всякому необыкновенному человеку нужен кто-нибудь, кто бы им восхищался. Как-то вечером, поливая цветы, Виктория Геннадьевна тихо сказала:

– Время – это материя души.

Сложные чувства охватили Владимира Ивановича, когда он услышал эти слова.

– Вы это сами придумали? – восхищённо спросил он, не сумев скрыть, однако, и зависти, и тут же добавил с надеждой: – Или, может, вычитали где-то?

– Да откуда мне знать? – задумчиво глядя в окно, отвечала Виктория Геннадьевна.

Весь оставшийся вечер Владимир Иванович был печален и перед сном, после чая, даже попытался отказаться идти в душ.