Тимур Раджабов - Стихи Елене Н.

О великом, солнечном и живом,
что подстать лучу —
о любви не сказано ничего,
вот и я молчу.

Потому, что стоит её назвать,
намекнуть едва —
и сейчас же шторм превратится в гладь,
а любовь – в слова,

заплутает в «алой заре» басё,
в «изумрудах глаз» —
ни себя, ни прошлого не спасёт,
ни – тем паче – нас.

Говорят, любовь не всегда легка,
да и небо с ней.
Лишь в моей была бы твоя рука,
а моя – в твоей.

Говорит «зима»,
а в глазищах горит апрель —
вот и тьма – не тьма,
и зарница, что акварель.

Перестук в груди,
на губах – шелковистый мёд:
говорит «иди»,
а сама в поцелуе льнёт.

Полуночный блюз
и от счастья живой едва:
говорит «люблю» —
забываются все слова.

Горький чёрный чай
и зелёной дорогой путь.
Говорит «прощай»,
но попробуй её забудь.

Все случайное уже произошло,
всё хорошее – опомнится и грянет.
Невозможно стать счастливыми назло,
и несчастным вопреки никто не станет.

Мы с тобою изначально заодно:
и зимой для нас тепло, и в осень лето.
Ароматными цветами и вином
веет прошлое и помнится лишь это,

но, за прошлое подняв игристый брют,
повторив который раз, что время лечит,
мы на палубу выходим из кают,
ты, смущаясь, руки мне кладёшь на плечи

и звучат для нас, хрустальны и чисты,
звуки вальса, неизвестного нам прежде.
Назову его «Сбываются мечты»,
назовёшь его «Сбываются надежды».

О возвышенном в словах не говорят,
вот и я о нём кричать не стану всуе.
На щеках твоих румянистых горят,
на губах моих пылают поцелуи.

Так и шли день за днём:
Без тебя, Одиноко и Пусто.
Жёлто-красным огнём
разгоралось высокое чувство.

Тёмно-синяя ночь —
васильковый, индиго и вайда
может так обволочь,
что собой и потерян, и найден,

и открыт, и забыт,
заблудился б и сын перламутра,
словно «лодка – о быт»,
словно звёзды – о доброе утро

порасшиблись в огни,
но огни – не о холоде вовсе:
«красно-жёлтые» дни
в жёлто-красную выльются осень,

в неземной урожай
и земное великое чувство,
где в ноябрь и май
без тебя одинаково пусто,

имена им – одни:
«Без тебя», «Без тебя» – безтебяю.
Жёлто-красные дни —
Возвращайся, Люблю и Скучаю.

Лето всё. Включили отопление.
Я сижу на кухне, ем варенье.
И упало каменное снова
на поэта или сердцеслова.

Только осень – стансы не конечные:
буду помнить всё, мой друг, конечно я,
но к зиме готовиться я буду
не как к наказанию, а к чуду.

Для любви весны настолько мало,
что возможна и под одеялом,
но вернётся, знаю-знаю, снова я
наше лето-лето бесштановое.

Дни пролетают и в гомоне стай
каждый звонок – исходящий:
сколько прошедшее ни вспоминай,
только сейчас – настоящее.

Значит, у времени нет кроме нас
месяца, года, недели?
Значит, любовь и веселье – сейчас,
всё остальное – похмелье?

Прошлому – слава! Салют и почёт!
В прошлом – такие же люди.
Значит, не думая нечет и чёт,
жить и надеяться будем,

значит, ругать мы не станем и то,
что растворяется в дымке:
все мы немного нигде и никто,
все мы слегка невидимки.

Значит, у времени нет кроме нас
года, недели с часами.
Значит, любовь и веселье – сейчас,
и остальное – мы сами.

Как бы ни вьюжило,
будет опять весна.
Снежного кружева
с неба сойдёт стена.

Всё приключается —
иней с души скребя,
каям – раскаяться,
гердам – найти себя.

Много ли надо нам —
«солнце, вода, песок»?
Избранных радовать —
в этом и соль, и сок.

Были и небыли —
сказочка на двоих:
небо – на небе и
руки твои – в моих.

Солнце не может грустить —
солнце восходит и сходит.
В небе горит и блестит
свет неизвестной породы.

Так и с любовью у нас —
правда бесхитростна эта:
меньше словес и прикрас —
больше обычного света.

Высь – и на плоскости высь,
руки найдут свои руки:
сердце поможет найтись
и в катакомбах разлуки.

Кто там в сумятице дней
машет руками, смеётся?
Это не солнце в окне.
Обыкновенное солнце.

Эта зима
будет не самой тёплой.
Звонкий не-май
льдом разукрасит стёкла.

От пустоты
станет смешно до колик.
С небом на ты —
крестик на ты и нолик.

Но ни к чему
снежные нам шарады.
Пусть не всему,
но бесконечно рады.

Пусть никогда
прошлое не вернётся,
наша звезда —
много земнее солнца,

но и земля —
ярче любых болидов,
нос корабля —
выше любой обиды.

Вьётся, как снег
по-над землёю голой,
звонкий твой смех,
твой бубенцовый голос.

Из покинувших меня
не составить и скворечник.
Бью орехи, ем черешню,
ведь не дело жить, кляня?

Что имеем – на весы,
потеряв, не смеем плакать:
либо холод, либо слякоть,
или крест, или трусы.

Будет день и будем пить,
будет птица, будет пита,
но еда без аппетита —
будто женщина без тить.

Без тебя ни сна, ни дня.
Навсегда, не рюмку чаю —
возвращайся, я скучаю.
Не расстраивай меня.

Когда б на землю ни сошла весна —
не зная ни спокойствия, ни сна,
она всегда во имя, не за что-то.
Любимая, прости за тяжкий грех:
я думал, ты – награда за успех,
а ты – моя дипломная работа.

Судьба – не в прошлом. Впереди судьба.
Она порой нечаянно груба —
мы тоже с нею не шуты и мимы:
сменять покой на безрассудства плен —
бессонницу приобрести взамен
и радость называть тебя любимой.