Евгений Шуремов - Дед Пихто. Сборник стихов

Снова час, когда помимо воли,
Память поднимает паруса,
Словно бригантина в синем море,
Чтобы мчать сквозь прошлые года.

Снова кадров чередой случайной
Мне цветное крутится кино,
И в мозгу их преломленья тайной
Ткется слов узорное шитье.

На экран реальности затменья
Вновь всплывают в памяти моей
Скал узор Гуамского ущелья
И в лучах блистающий Сидней.

Меркнет свет и исчезают звуки,
Пропадают мысли и слова:
Снова оглушительные руки
Жгут, как противень кемерского песка.

Чтоб ушла гордыня-недотрога
Вновь лица сухой Сахары зной
Охладят Шавлинские озера
Ледниковой, талою водой.

В пузырьках дыханья аквалангов
Вновь осуществится мыслей фрахт
Зарослью египетских кораллов,
Очертаньями вверху парящих яхт.

Вновь покажется, что в череде романов,
Чтоб за ночь прическа не сошла
Кружевною сеткою каналов
У Венеции покрыта голова.

Вновь несет в катуньские пороги,
Где порою кажется: «Ну, все…»
Не дождетесь! Не прошу подмоги!
Все еще держу в руках весло!

Но снесет Катунь-река гранит заслонов
И в сознанье памяти наждак
Снова выпилит долину фараонов,
Сфинкса, пирамиды и Карнак.

Вновь придет, как в череде сомнений,
Заплутать в лесу мистических колонн:
В иероглифы прошедших поколений
Саваном Карнака погребен.

Вновь услышу и увижу так реально,
И, наверное, не буду в этом нов,
В широте мелодий венских вальсов
Блеск размаха у ее дворцов.

Памяти счастливые подарки
Вновь пронзают, словно небо стриж,
Как с макушки Триумфальной арки
Под ноги мне падает Париж.

Вот, как струны, натянулись фьорды
И колками гор встает земля.
Гордой музыкой звучат от них аккорды
Из под водопадного смычка.

Альп швейцарских выгнутые спины,
Горной речки бурная вода:
Мчится вверх из обжитой долины
Поезд, увозящий в небеса.

Вознесенью велено случиться
По швейцарской точности часам,
Чтоб с Европы крыши поклониться
Взрыву круч, снегам и небесам.

Падают вниз тихие долины,
Звон в ушах, стучится в мысли кровь.
Кажется: три гордые вершины
Как надежда, вера и любовь.

Но, увы, сестер закрыты лица
Под тумана плотную вуаль,
Не вглядеться в них, ни раствориться
С ними в неба призрачную даль.

Может быть я просто недостоин
Видеть их сквозь неба паранджу,
Обреченный, словно с ветром воин,
Догоняя, вспугивать мечту?

Может быть желаний разночтенья
Нашептали мне не те слова
В суете поспешного моленья
Около карнакского столба?

Может слишком счастьем обеспечен,
И не знаю стоит что чего,
И за это им не интересен,
Как ковбой неуловимый Джо?

И сомненья стянут, как одежда:
Может быть стократ другим нужней
И любовь, и вера, и надежда
И в лучах блистающий Сидней?

Есть вопрос и не найду ответа
Кто я: от рожденья до седин
У желаний солнечного лета
Раб немой иль властный господин?

Фокус четче делает природа:
С каждым годом вижу все ясней,
Что судьбы шагреневая кожа
Площадью, чем меньше, тем нежней.

Видно с сократившейся основы
Твердой, как у культуриста торс,
Сохранив материю природы,
Прорастает мягкий, длинный ворс.

Титры слов уже не различимы,
Перекрестье мыслей тех вдали,
За окном – унылые равнины,
А ведь только высились хребты.

Треском клавиш мысли вышибаю
В книжки про компьютерный учет,
Сталагмитом, как нарыв, врастаю
В гонорары и людской почет.

Жизнь, зачем асфальтовой дорогой
Лет беспамятства ты к пропасти ведешь?
Чтоб сверкать все больше позолотой?
Больше взял – быстрее упадешь.

Чтоб неразличимых дней стеною
Жизнь не стала знаю я рецепт:
Повисать меж небом и землею,
Счета странствий проводя акцепт.

Сердца такт, как перестук вагона,
Нотами симфоний рев турбин,
Пролетают острова-перроны,
Города внизу, как звездный дым.

Сквозь иллюминатор непонятно
Звезды где: внизу иль наверху?
Версты-годы тают безвозвратно.
Истина, ты здесь иль за версту?

Может где-то в льдинах Антарктиды
Зеркала пещер подкорки снов?
Может в жаркой Кении равнины
Жрут печаль, как зебру стая львов?

И блестят снега Килиманджаро,
И манят на верхнее плато.
Что найду там? Крышку к котлу ада?
Или просто новый кадр кино?

Вдруг сквозь складки ношеной одежды
Опознают драйверы души
В Титикака – озеро надежды,
А в придачу веры и любви?

Может быть в тиши буддистских храмов
Отыскать я истину смогу,
И на ось молебных барабанов
Веретенами смотаю суету?

Будет так! Увижу блик знаменья
Ведь зачем-то в памяти моей
Скал узор Гуамского ущелья
И в лучах блистающий Сидней!

Отмерив метрами пространство,
Неверье логикой своей
Опровергает постоянство:
Икон рентген души твоей.

И, напрягая силу мысли,
Разбив пространство на слова,
В гордыне ты ЕГО боишься
И прячешь наглые глаза.

Но руку клав на углубленье
Звезды, где ОН рожден на свет,
Вдруг появляется сомнение
В том, что на все ты дашь ответ.

Потом, коленопреклоненно
Надгробью, что святее нет,
Услышишь ты одновременно
Стон тысяч тысячи планет!

На другом конце Земли
От родной моей Москвы
Неизвестный континент —
Австралия!

Вроде есть там кенгуру,
Бумеранги, какаду
И акул, как в небе звезд —
Австралия!

Вы представьте: люди там
Ходят вверх ногами к нам.
Как же там они живут?
Австралия!

Там никто мне не знаком,
Но я свой покину дом
И, быть может, буду там —
Австралия!

У подруги там друзья
И сказала мне шутя:
«Ждет давно с тобою нас —
Австралия!»

Я еще хлебнул винца:
«Киса, я торчу с тебя!
И с тобою хоть куда» —
Австралия!

Вот идти в посольство срок
Нам повесят номерок,
Чтобы в очередь стоять —
Австралия!