Игорь Хентов - Хент и Ко

Я был скрипач в начале,
А позже стал поэтом.
Как мне мои печали
Не сохранять при этом?

ЕНОТ

Жил-был в лесу один енот —
Простой пушистый зверь.
Про мишку брякнул анекдот,
И где енот теперь?

ЛОЛИТА

О, несравненная Лолита!
Моя душа тобой разбита.
Едва услышу, сердце тает —
Набоков просто отдыхает.

ДОКТОРУ Е. М. ЛОНДОНУ

Давленье пляшет в темпе «рондо»,
И я имею бледный вид,
И ждёт меня, конечно, Лондон,
Но лучше б это был Мадрид.

О ВЕЛИКИХ

Эзоп усоп. Хайям, Крылов давно почили в бозе.
Лишь Гафт, да Губерман, да «Я» стоим в эффектной позе,
Достойной кисти, но они известны в целом мире.
Их каждый знает, а меня – соседи по квартире.

НАША КОМПАНИЯ
Были когда-то и мы рысаками,
Как и евреями, так русаками:
Сонными, быстрыми, толстыми, тонкими,
Хамами не были, также подонками.

ВСЁ РАВНО

Кто в дамах жадно ищет полноты,
Кто, как барбос, бросается на кости.
Мне всё равно. Я лишь вручу цветы
И, сразу в гости, в гости, в гости, в гости.

СЕССИЯ

Зима. Был первый снег похож на пудру.
Крепчал мороз, и ветер стал ретив,
А мы, под вьюги сказочный мотив,
С сокурсницей зубрили «Камасутру».

ЖИРАФ

Жираф с рожденья видит дальше всех,
Благодаря упругой длинной шее,
Дающей сразу шансы на успех.
…Но всё же льву значительно виднее

МУДРАЯ СОВА

Над крутизной орлы ярятся в драке,
И кровь течёт, свежа и горяча,
И лишь сова заухала во мраке:
«Когда орлы бездумны, словно птахи,
Плоды полей сжирает саранча».

ШАКАЛ

Средь зайцев находясь в авторитете,
Не дуя на охоте стаей в ус,
Шакал, когда один, последний трус,
Как и любой наглец на этом свете.

КОБРА

Порой, непостижим фортуны поворот,
Ведь каждому присущ особый вкус:
И кобре под луной жилось бы без забот,
Когда б ни повстречал её мангуст.

ЗВЕРЕВУ

Вы, «король гламура», не зевайте,
Вам легко хлопот себе добавить:
Губы надувные закатайте —
Кто-нибудь наступит и отдавит.

БУЙНОВУ

Кто – смешной шутовской колпак,
Кто – чугунный литой утюг,
Кто – напыщенный чёрный фрак,
Кто – московский пустой бамбук.

СЕМЕНОВИЧ

Потанин, Фридман, Абрамович —
Все меркнут рядом с Семенович:
Её волнующие формы
Весомей денежной платформы.

КИЛЛЕР

Когда тревога гложет грудь
И небо цвета олова,
Душе поможет отдохнуть
Контрольный выстрел в голову.

МИХАЛКОВУ

Кинематографических основ
Блюститель, он в деяньях твёрд, как палка,
И, в общем-то, уже не МихалкОв:
Его превосходительство МихАлков.

РОМАНУ ТРАХТЕНБЕРГУ
(эпитафия)

Спеша к вершинам траха,
Без лжи, сомнений, страха
Бесспорно взяли верх.
…На то Вы ТРАХТЕНБЕРГ.

ЛИЦЕМЕР

Гость восклицал: «Каков пирог!
Что за паштет! Жаркому «браво!»,
Но, только выйдя за порог,
Брезгливо молвил: «Вот отрава!»

ПОДХАЛИМ

Для глаза я беспечного не зрим,
Король страстей, почтенный подхалим.
С открытою душой, не скуки ради,
Я заползаю внутрь обычно сзади.

ВЕЗУН

Всегда кричал «Ату, ату!»,
Найдя себе раба,
И даже не горит в Аду —
Завидная судьба.

ПОПУЛИСТУ

Ты, пред всем честным народом,
Где-то шут, а в чём-то блядь,
Вечно водишь хороводы,
Не умея танцевать.

ХОЛУЙ

Быку – нельзя, Юпитер сам решит, —
Утверждено веленьем высших сфер,
А всё ж холуй, при случае, грешит,
Беря с его сиятельства пример.

ЛИМОНОВЫ

Попирая мирские основы и
Породнив серп и молот со свастикой,
Будоражат Россию Лимоновы,
Из комедий кочуя в ужастики.

БЕЛКА

Напился. Сел. Очнулся. Встал.
Из-за стола девятый вал.
Уже воды полна тарелка,
А рядом точит зубы белка.

ПРИЧИНА

Знаю, что практически несносен,
Горек, как противная суспензия.
Виновата в этом просто осень.
Предъявляйте ей свои претензии.

ГАЛИЛЕЮ

А порой и не верится,
Что под небом Италии
«Она всё-таки вертится» —
Было сказано ранее.

СЕРГЕЮ ДОВЛАТОВУ

Пусть этот мир с борделем схож,
Полно глупцов в нём, просто гадов,
Но, в то же время, он хорош,
Коль по нему бродил Довлатов.

ЛУЖКОВУ

Своей судьбой и Плиний и Сенека
Постигли Цезарей божественную власть.
А в наше время много проще пасть,
Забыв средь звёзд о сути человека.

НЕПОСЛУШНЫЙ

Есть у нас к нему вопросы:
Почему из года в год
Он встаёт, когда не просят?
По приказу – не встаёт.

ЖВАНЕЦКИЙ

Не нужен мне берег турецкий,
Канары не надобны мне.
Хочу лишь, чтоб чаще Жванецкий
Дежурил с пером по стране.

АПИНОЙ

Мне б уехать: ушла электричка.
Закурить бы, да кончились спички.
Стать подругою, но, между нами,
Я – мужчина, со всеми делами.

МАКИЯЖ

На лицо после сладкого сна,
Нанесла боевую раскраску,
Смыв и нежность, и томность, и ласку:
Бледнолицым и прочим – хана.

КОТ

Я посмотрел коту в глаза,
И, сквозь прищур кошачьих век,
Прочёл, что кот хотел сказать:
Я – твой хозяин, человек.

ОЛЕЙНИКОВУ
(эпитафия)

Из сцены светлых пленников,
Философ, трагик, гаер:
Прощай, Илья Олейников,
Прощай, Илюша Клявер.

АЛЕКСЕЮ ГЕРМАНУ
(эпитафия)

Сгущаются над миром тучи,
Когда в один из скорбных дней
Уходят лучшие из лучших:
Прощайте, Герман Алексей!

СВЯТОСЛАВУ БЭЛЗЕ
(эпитафия)

Трон культуры оставил король,
И финал завершился каденцией:
Покидает земную юдоль
Цвет российской интеллигенции.

ФЕЙХТВАНГЕР

В век сытых и улыбчивых пигмеев,
Средь янки, европейцев, иудеев,
Не сыщешь уж творцов такого ранга,
Как мюнхенский еврей Лион Фейхтвангер.

ВОЙНОВИЧ

Петровы, Хачикяны, Рабиновичи
Читайте не газеты, а Войновича,
Накройте ваши беды медным тазом
И шлите на хер в розницу и разом.