Андрей Думанский - На пути к себе

Наслаждение не только результатами трудов своих,
но и самим процессом воссоздания оных
и есть то человеческое счастье,
к которому стремится разум наш.

Мне кажется, что я схожу с ума
И лучше я реальность сознаю.
Написанные мной слова
Посланием извне я признаю.

Мне неизвестное становится понятным,
Но редко объяснимым, к сожалению…
Чтобы понять, порой, себя,
Борюсь я с собственною тенью.

Мечтал Мишутка очень много
Об остром рыцарском мече
И что однажды по дороге
На славном вороном коне
Примчится он, мечом сверкая,
Своих врагов с пути сметая,
К принцессе нежной и прекрасной,
Чтобы испить любови страстной.
И чтоб понятие о чести
Проснулось в памяти людской
И, с сердцем, полным добротой,
По всей земле шагало вместе.
Но шли года – он всё мечтал,
Тогда, что ждёт его, не знал.

И вот, однажды, так случилось,
Когда в одном из его снов
Сознанию врата открылись —
Врата познания миров.
Всё вдруг вокруг возможным стало:
Всё то, о чём во снах мечтал он,
Дышало жизнью настоящей
И тайнами к себе манящей.
И чтобы жизнь сию принять,
Достаточно с кровати встать.

Чувство – что вышитый тонкою нитью цветочный ковёр,
Тихо ложился под ноги седою дорогою вечности…
Осень вПЛЕЛи в поцелуИ ЗЕМЛЮ поившие исты;
ЖизнИ созрелИ плоды, Чистым светом истоков упившись;
Евы Ночных чУвств рекИ – нежность хрупких творений – коснулись
Увя. ДЛЯ РОЗ пело пеСнь, ОПЬЯНЯя музу восходов,
ЗелиЕ звёзд, чтО одели в Тепло ночи Лунной дороги.
РуДой осели пеРвые росЫ, где семя Историй
ЕГреней млечнЫх покоЕв в ИСТОКИ природы укрыло.
Юнил свет утренний лоно земли и вселенными лился,
Теплый и мягкий, где поцелуи легки и чисты.

Тёплый и мягкий, где поцелуи легки и чисты,
Едемский дождь пел дорогам о радостях жизни когда-то.
Раем ПРИРОДА дышалА, и НОЧИ Грёз ждали дитя.
Яйно Открылось мирам Криком утРа, прозрачной росою.
Юзы Для крошки сплетАлись из жЁлтого корня смирений.
ЩирАя ЖИЗНЬ – Етто луЧ ЕЁ НАиЗдох для покаяний.
Игры Реальности К тайнАм дороги в Храм сердца откроют,
ЕжелИ смогут реШения Лечь между Адом и раем.
Эго – юЛА МАЛЫша – кружИт РАДУГой чистых начал.
Где-то для сна малышу стелют мягкий пушистый ковёр —
Очень колючий, как роза с шипами, жжёт тело и душу.

Очень колючий, как роза с шипами, жжёт тело и душу;
Как измельчённое страхом терпение – пепел открытий…
ОбнакИ ЗНАНИем роЗы ПИТАЛИсь, но сыпались страхи
МаннОю шатиЯ крашЕнной серости на плечи юности.
Тьму Крылья кнИжек Ребёнку растущему истой раскроют,
Если Ему ИСТИН толКи понятными знаками станут.
Но стАнут камнИ мирАм колыбелью, а знаки лишь пеплом,
И знаНия серой МораЛи не скроют от ищущих истину.
МаннЫ СТИХАют атАмой заката, дитя лишь не дремлет.
Езеро знаний иной мир скрывает и манит ребёнка,
Жизненных мук паутину сплетая, тянется к небу.

Жизненных мук паутину сплетая, тянется к небу
Асыть естественных чувств и желаний, питающих лесть.
ЛестИ МАЛЫШ слушал, к храМУ Пытаясь пути отыскать,
Яму Похвал спутав с истиной лЬяка, Отлившему солнце.
ЩавАя жизнь крыс, тянущая Тенью иЛлюзий к печалям,
Исту В ловушках желаний и Омутах Жалости топит.
ХилиНой общества вяжет неВеж из нИчеицы страхов
Суть Отражения осени в луЖЕ СКОЛЬЗящих миров,
Еже Юнец не стремился вкУс к жизни Яшелом познать.
Боль повторений на слабых, на сильных же страсть изменений —
Я познавал это чувство во всём, что правило миром.

Я познавал это чувство во всём, что правило миром
Знаков, и я узнал эту силу, но знания мало.
Воля и нраВ ИлИ хриП СКВОЗЬ молитвы в гробах выбирать стал.
Агрубь Отваги Сухой Раной в книгах забытых открылась,
Мною Раскрыв Тайну Игнищ в потрёпанных строчками мифах.
Извон Икон с кИрзой ЗНАНИЙ ступил за границы познаний я
И вой Маразма Нутра Раскопал страхи сгинувших навьи.
Злаки ПОЗНАНИя слАбым сиянием утра проснулись.
Росы Качнулись. ЮнаК БЫТИЯ стал искать в строчках колоса
Ясного утра, но тьма паранойи искала в них ложь.
Силой старалась мораль мрака волю свою навязать.

Силой старалась мораль мрака волю свою навязать,
Образ с икон фанатично ЗА истинный лик выдавая.
ЗвукИ ЖИВОЙ розы, оТ ДОРОГого вина распухая,
НорМой в строю глумА стали под фальшь сапогов увядать.
АрфЫ замолкли, и краЙ дивных сказок остался во снах.
Навы СВОИХ жрут, тиуНы ИДТИ стали с навьями в ногу.
ИдоЛы игнищ в погонАх под гимны катались на псах.
ЯвидЬ уныния, страхоМ питавшись, ползла по дорогам.
СаблЮ ОТЦОВ позабылИ, ГОТОВя охоту на бога.
Ифика шрамом горбы украшала кнутом ритуала,
Лишь бы дорога моя паутиною лжи обрастала.