Павел Чувиляев - Последний хозяин

Главный военный госпиталь – не проходной двор; получить разрешение навещать его пациентов затруднительно. Но друзья «Петрова» как-то обошли строгости, когда он был ещё в невеликом звании старшего лейтенанта. Инструктируя персонал об особом отношении к пациенту, главврач несколько раз ткнул пальцем в потолок: распоряжение сверху. Лишних вопросов никто не задавал. Тем не менее, к врачам необычный даже для многого и многих повидавшего госпиталя пациент относился неприязненно. Мирослав исключением не был. Не сказать, что они с «Петровым» сдружились. Скорее, сошлись после того, как во время второго пребывания в госпитале в 1976 году капитан «Петров» всё-таки погорел на друзьях.

Была в СССР (впрочем, она и в РФ процветает) многочисленная и зловредная когорта «проверяющих». Конечно, контроль необходим. Беда в том, что «проверялкины» часто были (и есть) некомпетентны в подлежащей их контролю области. Причина в том, что проверять, якобы для пущей объективности, обычно назначали человека из другого ведомства. Так, военных медиков мог проверять артиллерист, а то и кавалерист: бывало и такое. Другой вопрос, кто и зачем завёл сие «мудрое» правило, трансформировавшееся в нынешней РФ в образ «эффективного менеджера», которому что мебелью торговать, что армией командовать – всё едино. Ответ известен: англичане, но для доказательства надо писать серьёзный исторический труд. У себя, кстати, они ничего подобного не внедрили. Они не глупцы: чужую работу всегда проверяют эксперты в данной области. В СССР-РФ перед людьми ставится задача найти недостатки в работе непонятных им спецов. Так унижается и проверяющий, и проверяемые. Работа первых выставляется тривиальной, раз её может инспектировать кто угодно. Вторые выглядят дураками, берущимися судить то, в чём ничего не смыслят. Но человек – существо разумное, а кто ищет, тот всегда найдёт. Горе-инспектор не желал получить по шапке и решал задачу, как мог. Изъяны находили по принципу: «Бей своих, чтобы чужие боялись». Визит проверяющего в СССР и РФ стал подобен стихийному бедствию. Это всегда повод наорать, унизить людей, доставить им максимум неприятностей и дезорганизовать их работу. При бережном сохранении всех реально имеющихся недостатков.

Шествует по госпиталю очередной генерал-проверяющий; вскрывает недостатки и раздаёт ценные указания по их искоренению. И натыкается в коридоре на пьяного после посиделок с друзьями капитана Петрова. Заслышав о проверке, друзья быстро слиняли. Оперативно рассредоточились и организованно отступили на заранее подготовленные позиции. Петров их провожал, но после ранения ходил медленно, не успел укрыться в палате. Завидя безобразие, генерал навис над Петровым, как степной орёл над сусликом, и начал его отчитывать генеральским матом. Минут пять Петров покорно молчал, но отданную громовым басом команду «Смирно!» исполнять и не думал. Его губы кривит усмешка; начальство распаляется и багровеет. Неуловимое движение, и согнувшийся пополам генерал перестаёт орать, лишь сквозь зубы сипит от боли. Его фуражка катится по коридору, как отлетевшее колесо. А на свекольной правой щеке отчётливо виден глубокий след пятерни, в скором времени грозящий стать синяком воистину генеральских размеров. К Петрову бросаются четверо охранников. Мягкий полушаг с поворотом; движения вновь смазываются, и мордовороты оказываются на полу в живописных позах, не делая попыток пошевелиться. Умный адъютант тянет руку к кобуре. На губах Петрова вновь змеится усмешка. Не миновать бы смертоубийства, но выскочивший из палаты Мирослав Колядуцкий обнял капитана за плечи, закрыл его собой и, приговаривая: «У больного послеоперационный шок, отойдите, пожалуйста», увёл его.

Шок или не шок, а нападение на старшего офицера – это трибунал. На следующий день не долеченного Петрова срочно выписали. Собрав вещи, он зашёл к Мирославу. Не благодарил особо; но подарил литровую бутыль крепкого пойла с заспиртованной внутри змеюкой. В то время в СССР такое было невиданной редкостью и изыском. Вручая дар, Петров промолвил: «Доктор, как бутылку приговорите, змею не выбрасывайте. Её съесть надо; она целебная. Голову отрежьте, там внутри мясо вкусное». Рептилиями Мирослав не питался, но после встречи с друзьями нового 1978 года бутыль опустела. Извлечённая из спиртосодержащей жидкости змея утратила грозный вид, стала морщиться и коробиться. Мирослав всё же отрезал гадине голову. Хотел отдать знакомому таксидермисту: поделки из черепов змей в СССР были в моде. Но с удивлением обнаружил, что змея внутри пуста, выскоблена. В туловище, ловко свёрнутая в трубочку и завёрнутая в два полиэтиленовых пакета, лежала солидная сумма во французских франках [15] События происходят задолго до введения евро. .

Мирослав обомлел. Гражданам СССР иностранную валюту иметь запрещалось. Ещё свежи были в памяти времена, когда волей Н.С. Хрущёва советского человека за сам факт нахождения у него валюты в любом объёме могли расстрелять. Вскоре смертную казнь валютчикам отменили. Во многом потому, что на Западе ехидно заметили: «В СССР человеческая жизнь стоит ровно один доллар» [16] Ст. 88 УК СССР за «незаконные валютные операции», а к ним в СССР относились и хранение валюты, предусматривала до 8 лет лишения свободы. По личному указанию Н.С. Хрущёва с 1960 года наказание увеличено до 15 лет, а указом Президиума Верховного Совета СССР 1961 года за «валютные спекуляции» была введена смертная казнь. Приговоры ряда лиц (наиболее известно дело Рокотова) были пересмотрены, осуждённые по ним – расстреляны. Тем самым был нарушен принцип «закон обратной силы не имеет». Наиболее заметное смягчение ст. 88 УК СССР случилось в 1976 году. Расстрел был отменён, а наказание составило 10 лет тюрьмы с конфискацией имущества. В 1990 году ст. 88 УК была полностью отменена. . Но и действующие с конца 1976 года 10 лет тюрьмы с конфискацией имущества не внушали оптимизма. Выбор у Мирослава был невелик. По закону следовало «настучать» на «Петрова» в КГБ; валютные дела были в его ведении. Но к 43 годам Мирослав давно понял, где живёт. Рассчитывать, что советская власть поблагодарит его за сданные франки, не приходилось, не говоря уже хоть о какой-то компенсации. Конечно, «Петрова» достанут, но и Мирославу не поздоровится: возьмут на заметку. В следующий раз валютный «подарок» могут подбросить сотрудники КГБ, озабоченные выполнением плана по разоблачениям и посадкам [17] Плановая экономика СССР включала в себя планы по раскрытию преступлений для КГБ и МВД. В МВД РФ плановая (палочная) система действует до сих пор, несмотря на переименование милиции в полицию. . Сами же потом при обыске и найдут, выявив рецидивиста: зацепочка есть. Можно было припрятать франки на чёрный день. Но после развода он у Мирослава как раз наступил. Наконец, можно было рискнуть и попытаться продать жгущую руки валюту. Что Мирослав, трясясь от страха, в конце концов, и сделал.