Терентiй Травнiкъ - Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1

В творчестве Травнiка выделяется несколько главных тем, которые отражены в его в поэзии, прозе и даже… в музыке. Это философско-богословская тема, лирика о природе, размышления о личном, о слове, языке, литературе, а также стихи-рисунки, стихи-портреты, стихи и сказки для детей. Тема природы, конечно же, занимает немалое место в любом из видов его творчества.

Часто он «рисует» словом, как будто красками, свои стихи, – напомню, что он еще и талантливый живописец, и это особенно заметно в строчках о природе – его слова, как яркие крупные мазки, размашисто и эскизно набрасывают пейзаж, точно и зримо вылепливают деревья, тонко прописывают передний план, играют светом и тенью. Это эксперимент на грани разных искусств, поэт словно пишет словом картину – сочно, пастозно, смешивая краски на палитре страницы, и мы видим его охру, сепию, белила или изумруд в рифме и ритме. «Я —живословец и буквомуз, пишу стихи по нотам и без нот, рисую их также, только реже, а когда пишу картины или музыку, то читаю им стихи, преимущественно классиков…» – пишет он летом 1999 года своей двоюродной сестре Елене в Санкт-Петербург.

К природе у поэта почтительное отношение, а он, улыбаясь мне, добавляет – «еще и почитательное, я всем советую почитать ее книги. Не оторвешься…» Травнiкъ бесконечно влюблен в нее. Влюблен весь до капельки. «Сколько дорог мною исхожено, сколько тропинок я изучил, но все равно будто и не был нигде, так велика Россия, так велика моя Родина», – с волнением отвечает он в одном из своих писем Андрею Ивановичу Корневу, своему учителю рисования.

«Если история и события на Руси уходят и приходят, то ее овраги, долы и поля, леса и реки живут в вечности, и, обращаясь к ним, проваливаешься с ними в это безвременье», – напишет он позже в своей статье «Зримое золото полей», посвященной творчеству своего друга – художника Юрия Чевелихина. Что характерно, Травнiку удалось избежать скучной описательности при создании образа природы, как это часто случалось с поэтами-пейзажистами.

У него особая, анимистическая поэзия. «Я Велимира Хлеб отведал – вкусён до жути Велимир», – пишет он своей сестре в Петербург.

В своих стихах Травнiкъ говорит с природой, ее очеловечивает, одухотворяет, часто явления природы становятся живыми персонажами, действующими лицами, иногда даже пишутся им с заглавной буквы: Осень, Рябина, Метель, Земля. У них свой характер, тонко подмеченные манеры, свои взаимоотношения. Поэт разговаривает с природой, словно хочет услышать от нее какую-то тайну, разгадать ее секрет – и ведь разгадывает.

«Мне интересно ее (природу) так услышать, как было бы для меня самого неожиданно. Нет, я не ищу оригинальности, просто обнимаю ее словом своей души, кладу голову ей на плечо и засыпаю… засыпаю… – стихами», – пишет он Хелене Квочек, польской журналистке, которая неоднократно, будучи в России, брала у него интервью.

Прежде всего Травнiкъ видит природу в слове, а слово одухотворяет через природу. Все, кто мало-мальски знаком с творчеством Травнiка, замечают его особое отношение к слову, он и в этом оригинален и неповторим. Не просто строчки, не просто рифмы, а сами слова часто рождаются на глазах у изумленного зрителя. Поэт смело экспериментирует со словоформами, вплетая их в задуманный узор, и, если нет нужного слова в русском языке, оно должно немедленно родиться, «замешаться на палитре листа и мазнуться в строчке», если оно не хочет склоняться по правилам, значит, ему тесно в этих правилах и оно вырывается на волю. Потому и нескучно, потому и привлекает – неординарностью мысли, точностью, меткостью.

«Еще я заметил вот что: даже если и пишу печально о природе, то все равно не так, как о наших житейских делах. В природе все возвышеннее и все оправдано. В ней скорбь высока и радость не резка. В ней всем и всему для поэта есть место…» – отвечал он своими стихами в письмах к другу, художнику Вадиму Овсянникову.

В ответ получал прекрасные письма-размышления о живописи и о месте художника в истории от знаменитого ныне мастера колористики – художника Вадима Геннадьевича Овсянникова.

Природа – неисчерпаемая тема для творческого человека, особенно для такого многогранного, откликающегося на события и звуком, и словом, и цветом, как Терентiй. Он рисует природу, у него много и музыки, написанной о ней и для… нее.

Есть музыкальные композиции о травах и цветах, миниатюры для гитары с названиями «Календула», «Ромашка», также знаменитые «травниковские» Арборианские симфонические концерты, каждый из которых посвящен определенному дереву, – всего двадцать два произведения. Еще есть музыка для вегетарианцев, музыка кустов, семян и цветов, но это уже совсем другая история.

Я же пишу о Травнiке – поэте… или о поэте Травнiке – как кому будет угодно.

С точки зрения Травника-поэта, есть два основополагающих социальных понятия в обществе – детство и старость. Собственно, это неминуемые реалии бытия. Начало и конец, места, вехи или отметины в нашей жизни, нуждающиеся в особом, человечном понимании.

«Детство требует от среднего возраста воспитания, а старость – уважения», – пишет он в своей работе «Белый уголь, черный снег». Безусловно, и то и другое нуждается в поддержке, в единстве с государственной идеологией и мировоззрением. Как бы ни развивалось общество в интеллектуальном и экономическом плане, если в нем нет того, о чем написано в этих строчках, оно рано или поздно обречено на вырождение, и в итоге – на вымирание.

«Забота об этом и есть духовное проявление в культуре развития государства. Мне кажется, что только тогда можно говорить о правильном развитии общества. Скажу сразу, эта строчка из моего стихотворения – не лозунг и не призыв, а мое многолетнее личное восприятие и понимание этого, выраженное в поэтической форме. Трагично? – Конечно. Фатально? – Не думаю… – говорит Терентiй и далее продолжает: – Это, на мой взгляд, тупик, но все-таки имеющий возможность выхода. Он затяжной в этой трудности, но с этим можно и нужно справиться человекам, чтобы остаться людьми. Но если подобная тенденция сохраняется на протяжении поколений, то это крайне серьезно, и инволюция рано или поздно может начаться. Сначала это выразится в государственной депрессии и личностном цинизме, а позже и в гражданских конфликтах и в финале – в упадничестве. Это может не только привести к смене строя или распаду государственной системы, как уже бывало в истории, но и подойти вплотную к бездне вырождения цивилизации».