Евгений Александров - Насквозь

Гляжу на грязный снег
Сквозь мутное стекло,
Пряча беззвучный крик,
Чтоб не вырвался мне назло.

Сгустки слов больно сдавлены в горле,
Жжет нестерпимо глаза
Иллюзия силы воли —
Предательская слеза.

Безнадежна попытка вернуться.
Да и нужно ли возвращаться?
Не получится улыбнуться, —
Попробую рассмеяться…

Себя судить, – нет глупости глупее,
И где уверенность, что правым будет суд?
Что сам окажешься других судей честнее,
И не задавит мысль сомнений тяжкий спуд?

Что жизнь, когда вокруг ужасный
Бездумный страх – всесильный властелин?
Попытки выбраться из пут его напрасны,
Весь мир в руках его —
послушный пластилин.

И вот стою. Молчание все глуше
Туманной пеленой окутывает мозг.
Считает сердце, мир иллюзий руша,
Удары мной же выдуманных розг.

Себя судить – измыслил же такое,
Игра эта возможна ли без фальши?
Намерение, быть может, и благое
Уводит нас от истины все дальше.

Тебе никогда
Даже с пеной у рта,
Рыча в напряжении диком,
Не ободрав о зубы локтей,
Не вырваться из паутины сетей
Цепких в ночи,
И, кричи – не кричи,
Никто не услышит крика.

Разворошил пепелище страстей
И ненавидишь Высоких людей,
И яростно топчешь остатки частей
Прежней своей веры.
В двери стучат, – ты задвинешь засов
И не услышишь их голосов,
А жизнь убегает без ласковых снов,
И дни как один – серы.

Дыханье жаркое – у воспаленных век.
Все продолжается неумолимый бег.
И топот тысяч ног
По сердцу, по глазам…
Как больно, мой ты Бог,
Нет времени слезам
Упавших окропить
Хоть мертвою водой.
Позволено здесь жить
Лишь мыслью одной, —
Нет, не остановить…
И самое большое, над чем дана мне власть, —
Самый последний выбор —
бежать или упасть.

Ну что ж, прощайте. Навсегда
Неправым лучше оказаться,
Чем бесконечно соглашаться,
Краснея молча от стыда,

Чем жить в тягучем душном сне,
Угрюмое храня молчание,
Цепляясь за свое отчаяние,
Не веря будущей весне.

На незажившую рану
Падает снег.
Падает и розовеет
День целый.
Убирать его я не стану,
Он мне рану согреет.
Вот он уже белый,
Как мясо рыбы хек.

В моих глазах зеленых ничего
Не отражается.
Бесцветны сны
И звука лишены.
Но в этой скуке тишины
Страх незаметно зарождается.
Неумолим тяжелый меч его.

Это только Честь,
Это только Путь —
Горьку чашу пить,
Тяжку ношу несть
И убитым быть.

Создатель, сохрани Королеву нам
Создатель, вырви язык лгунам,
Твердящим о том, что она умерла,
Вырви стальными когтями орла.

Их лица – с другой стороны стекла
Черных блестящих ночных карет.
Твердящим о том, что она умерла,
Рядом со мной места нет.

В каплях росы зоревых
Пламенеет зарево,
Силуэтом – дерево —
Сквозь лучинок марево.

Корой в складках схвачена,
Жизнь неудержимая
Листьями взлохмаченными
Рвется в небо синее.

Крепко в землю вдавлены
Корни великанные,
Ими сны оставлены
На рассвете странные, —

Будто сучья старые
Вдруг пустились в рост,
А на небе – алые
Листья вместо звезд

Разбужен ночною тоскою
Я к морю поплелся за ней,
Чтоб сердце свое успокоить
Следами зеленых огней.

Там чистую юную деву,
Играя, ласкала волна
Серебряной нежною пеной.
И имя ей было – Луна.

Там ветер летал над волною
Бесстрашен, беспечен и лих,
Храня ее тело нагое
От взглядов нескромных чужих.

И в это мгновенье я умер,
И к жизни вернуться не смел
До розовых утренних сумерек.
Стоял, не дыша, и смотрел.

Ну вот, кончается зима,
Следы предчувствий грустных тают,
В сосульках солнышко играет,
Щенка лохматого ласкает
Девчушка юная. Сама
Над ним задиристо смеется,
А он вокруг хозяйки вьется,
Тепло из неба тихо льется,
И окнами блестят дома…

Так хочется тепла, весны и зелени
Что нет уж сил, смотреть на серый снег.
Вот если б время убыстрило бег
И растопило льды застывших рек,
То миллионы хмурых человек,
Узнали б раньше, как прекрасны все они.

Я увидел ее случайно
из автобусного окна.
Среди торопливых прохожих
она оставалась одна.
В сутолоке пешеходов,
продолжая куда-то свой путь,
Неожиданно обернулась,
улыбнулась, – совсем чуть-чуть…
Хмурого скучного утра
развеялась серая тень…
Нечаянная улыбка – перед глазами весь день…

А вот и март. И можно снять
Одежд ненужных ворох целый,
Разбуженный теплом вдыхать
Чуть сладкий запах хвои прелой.