Татьяна Калашникова - Тьма, свет и равновесие жизни. Поэма и стихи

Давайте взглянем мы на миг
На жизнь, что протекает между нами,
И на людей, и на себя самих,
На небо, скрытое за облаками.
Давайте мы подумаем немного,
Куда таких нас приведет дорога?
И что останется потом от нас,
Когда придет последний час?
Что будут делать наши внуки?
И что после себя оставят,
Когда свой путь весь прошагают?
И что возьмут их дети в руки?
Давайте остановимся, присядем.
По полочкам мы жизнь свою расставим.

В наш век в руках мы редко держим книги,
Смартфоны есть, айпады и айфоны.
Не слышим мы, как шелестят страницы.
Всю информацию мы держим в телефоне.
Бездумно движемся по GPS и навигатору.
Под ноги глядя, мы спешим по тротуару.
И не глядим мы на постройки и дома,
Не спрашиваем у прохожих – «Нам куда?».
Нас поглощает и выплевывает транспорт.
В вагоне душном мест не уступаем,
Стоящих рядом мы людей не уважаем,
Нам объезжать не нужно лужи, слякоть.
И выходя из дома, надеваем маски —
Бездушным людям проще выживать так в давке.

А давит жизнь на нас пустая.
Однообразные картинки в книге жизни
Мы день за днем листаем и листаем,
Нет сил у нас остановиться.
Одни и те же каждый день маршруты.
Наш день расписан точно по минутам.
А в выходные – бытность и заботы.
Как миг – воскресный день шагает за субботой.
Встаем не поздно и ложимся мы не рано.
Стоим в очередях, выплескиваем злобу.
И допоздна готовим ужин, а утром на работу.
По телевизору одни и те же сериалы.
А если выбираемся мы в театр и кино,
Убытки лишние считать нам суждено.

Вы спросите меня: в каком же веке
Народ убытки не считал бы?
Вы спросите меня: в каком столетии
Во власти в игры не играли бы?
Отвечу вам: конечно, было.
И время ни о чем не позабыло.
Но такова особенность истории,
Что строится она на циклах и подобии.
И в каждом веке мы найдем события,
И сядем мы с карандашом,
В кружочки смело обведем
Их исторические сходства и различия.
И зададимся вновь вопросом мы таким:
Зачем не учимся мы на ошибках прошлых зим?

Возьмем мы книгу с пыльной полки,
И сдуем пыль с нее слегка.
Ладонью проведем по переплету,
Впитаем запах старого листка.
О книга, книга! Завещание духовное!
В тебе застыло время не покорное.
И замерла история в тебе,
Как Медный всадник на коне.
Начнем читать мы мысли, изречения
Людей, которых век уж нет,
И испарился на земле их след,
И не увидеть в небе их свечения.
Но замерла их жизнь на строчках,
Как старость на седых височках.

Пушкин, Лермонтов, Сергей Есенин,
Жан-Жак Руссо, Карл Маркс, Паскаль,
Платон, Сократ и Фридрих Энгельс,
Шекспир, Гомер и Оскар Уальд —
И говорили, и писали они о Человеке,
О том, как речкою течет он в каждом веке.
И люди эти с удивительным умом,
Глядели в сущность Человека прямиком.
Через свои ученые, литературные труды
Они кричали Человеку: «Погоди!
Что ждет тебя с такою жизнью впереди?
Не оберешься ты потом беды!»
Но всякий раз читал и слышал Человек меж строк,
А толком ничего понять не мог.

И что теперь имеем в результате?
Мы рушим мир и жизнь друг друга.
Конфликты разжигаем мы, и кстати,
Спать злобе не даем мы почему-то.
Народы, что веками жили в мире,
Теперь забыли, что когда-то все дружили.
Теперь не только забываем мы корней,
Историю хотим переписать скорей.
И в каждом историческом пространстве,
Будь то градская площадь, улица, страна
Уж не отыщем мы того, что оставляет старина.
Застыли люди, как бараны, на своем упрямстве.
И что оставим мы теперь потомкам?
Вопрос тот с риторическим уклоном.

Давайте разом все глаза закроем.
И пусть, увы, не все охватим мы,
Анализ сделаем хотя бы основного,
Того, что нас сопровождает по пути.
Не будем лишь политику мы трогать
(литературный слог не терпит острый коготь).
Но то, что общество нам предлагает,
На жизнь совсем не вдохновляет.
Но рассмотреть мы с вами можем.
И радует сейчас одно,
То, что цензуры нет давно.
И мы спокойно мысли сложим.
На Пушкинские строфы их кладя,
О нашей жизни поразмыслим мы, друзья!

Она приходит как буря внезапно.
Вроде тихо, спокойно, и песни поют соловьи.
Только утром однажды услышишь ты голос печальный:
«Она идет по стране, сжигая все на пути.»
И трудно тебе понять это будет сразу,
Но осознание сказанному придет по указу.
Она страшною бурею несется, стремглав,
И карает каждого, на пути повстречав.
Война… всего пять букв, а сколько боли…
Слезы на глазах, угнетающий страх…
И разлетевшийся по ветру братский прах…
И от утраты сердце матери заколет…
Холодные окопы, треугольное письмо…
И наготове автомат и пулемет…

А мы читали о войне в литературе,
Учебники истории зубрили наизусть.
На музыки мы пели песни в хоре,
Но страшно не было ничуть.
И думали, война осталась в прошлом,
И не коснется нас она своей ладошкой.
Но в каждом новом веке человек
Готов с оружием в руках идти на тех,
Кто, по указу сердца или свыше,
Страну соседнюю врагом считает,
И прыть свою никак не умоляет.
Толкая в пропасть из небытия все ниже,
Свергая веру, и культуру, и людей,
Лежащие махровые ковры полей.

Откуда ж постоянно возникает в людях
Эта странная тягота к войне?
И почему, когда одних врагов изводим,
Мы новых снова ищем на земле?
И кажется, взрастает в человеке сорняком
Желание опять идти на бой с врагом.
Его искореняя, мы срезаем лишь верхушку.
Сорняк же продолжает дразнить душу.
И потому, наверное, какой век не возьми —
Былую Русь, Империю, СССР —
То в каждом воин и боев не счесть,
И то же самое ждет нас впереди.
Нам корни эти вырывать необходимо
Пока душа у человечества не сгнила.

Что оставляет каждый раз после себя война?
(Не будем мы считать все человеческие жертвы).
Она меняет у народа склад ума,
Она меняет исторические реки.
Забыв о прошлом и об опыте былом
Современники твердят лишь о своем.
О том, что может быть кому-то
Это выгодно в данную минуту.
Потомки, может, их потом рассудят,
А может будут также спорить,
Но ясно лишь одно – ускорить
Процесс разрухи удается людям.
Историю записывая заново и разрушая памятник —
Процесс безостановочный, как маятник.