Борис Суслович - Просыпается слово: Cтихотворения, переводы

Холодящая радость рассыпана всюду,
и дорога бездельника с нею слилась.
Я хочу, чтоб сегодня исчезли зануды,
чтоб испуганный вечер бежал, торопясь

разгадать черновик, ничего не запутав,
по пути белизной протирая мозги
всем, кого он сочтёт недостаточно глупым,
недостаточно юным… Ты слышишь? Беги!

Я брёл по старому мосту
в начале марта, в полвторого.
…Боясь растаять на лету,
ища пристанища любого —
хоть мост над спящею рекой —
снежинки липли к мостовой.

Пока лететь им суждено,
полёту радуясь, как дети,
им, беззаботным, всё равно,
найдётся ли, кому их встретить.
Пытаясь обрести ночлег,
они смыкались. Падал снег.

"Извини меня, Б-же!"
Пляшите, ублюдки.
"Искупи меня, Б-же!"
Ликуйте, скоты.
Плотью мёртвых евреев набиты желудки,
кровью мёртвых евреев замызганы рты.

"Пощади меня, Б-же!"
Чума и проказа —
"Рвётся сердце моё!"
палестинский Содом,
"Я как прах пред Тобою!"
Рамалла и Газа,
"Переполнен стыдом!"
каждый двор, каждый дом.

"Исцели меня, Б-же!" Пуста синагога.
"Сотвори меня вновь!" Я остался один —
cлепок вечного Б-га, единого Б-га.
"Защити мой народ, Милосердный!" Аминь.

Больничный коридор… Куда, в какую пропасть
меня уносишь ты с поверхности Земли?
Прошу, не торопись! Прошу, дверьми не хлопай!
Дай дух перевести! Постель перестели!

Куда пропало всё: цветы, врачи, палаты?
Есть только коридор, зыбучий, как песок.
Волочит за собой, уводит вдаль куда-то,
истоптанный сто раз и вдоль, и поперёк.

Жизнь разлетелась вмиг осколками плафона.
Жизнь вспыхнула, как мысль, дошедшая до слов.
Остался коридор, безликий и бессонный
больничный каземат из стен, дверей, углов.

С утра и до утра по замкнутому кругу
бегу, иду, ползу. Нащупываю край
земного бытия. Отдёргиваю руку.
Свет. Выход. Кнопка. Лифт.
Жизнь, здравствуй! Смерть – прощай!

Ханука, тихий вечер.
Сказка приходит в дом.
Благословляем свечи,
свечи горят рядком.

Свет раздвигает стены,
пламя взлетает ввысь.
Праздник во всей вселенной.
Время, остановись!

Дай мне в тебя вглядеться,
дай мне тебя понять.
Радость сжимает сердце.
Время уходит вспять.

Пламя стоит стеною,
светит годам, векам.
Юный еврейский воин
вносит светильник в Храм.

Время за мною мчится,
чуду наперерез.
Свечи летят, как птицы,
в нежную темь небес.

Будет народ мой счастлив?
Где она, благодать?
Свечи давно погасли.
Сказка, иди-ка спать.

Детская считалочка: "Раз, два, три".
За окном качаются фонари.
Перекрёсток, улица, дом родной,
как вагон, качаются подо мной.
Детская считалочка: "айнс, цвай, драй".
Над землёй, оставшейся "юденфрай" [1] свободной от евреев (немецкий) ,
только дым без запаха тянет ввысь
лагерную заповедь: "Не родись!"

Будто сам собою
загорится свет.
Хоть кричи от боли —
никого здесь нет.
Запахи остались,
тени, голоса.
До свиданья, Тали [2] роса (иврит) ,
ты теперь – роса.