Александр Боронин - Вечность постичь невозможно… Cтихи

Жизнь не спросит, чего кто хочет,
Нас она без разбора селит.
Вы живёте допустим в Сочи,
А мечтаете с детства в Дели!
Вам хотелось бы виллу в Конго,
Но у вас коммуналка в Курске,
И только мне будто дар от бога,
Пусть общага, зато в Амурске!
Ну а если грустить я стану,
По экзотике в дальних странах,
Где растут, как грибы, бананы,
Но ни кто не споёт по русски,
Я пораньше с кровати встану,
И покажется грусть мне странной,
Лишь пройдусь я по утру рано,
По проспекту в родном Амурске.
Да конечно, в Китае рикши,
А в Нью-Йорке бродвей побольше,
Ясно женщины, чуть красивше,
Ну хотя бы всё в той же Польше.
Пусть в Баварии с пивом легче,
Мы привыкли у нас по русски,
Мы найдём, чем угробить вечер,
Пусть в общаге, но здесь, в Амурске!
Пусть Америкой, кто-то бредит,
Тель-Авив чьи-то мысли кружит,
Только, кто к ним туда поедет?
Пентагон и у нас не хуже!

Снова долгая, зимняя ночь,
Снова ветер уныло воет,
Я один там, где было трое,
Снова долгая, зимняя ночь.
А за тёмным окошком снег,
Он ложится, шурша на крыши,
Я зову, ты меня не слышишь,
Там за тёмным окошком снег.
Не приходит спасенье, сон,
Письма вновь достаю, читаю,
Я давно наизусть их знаю,
Не приходит спасенье, сон.

Как и прежде жизнь, беззащитных бьёт,
Коль открыт душой, значит меченый,
А судьба с дубьём, лишь момента ждёт,
И уж будет бит, ею встреченный.
Нелегко прожить, если честен ты,
И не носишь щит недоверия,
Ох, хрупка броня, вашей доброты,
Против острых стрел недоверия.
Говорят, возьми под узцы судьбу,
Мол, она чудит, необьезжена,
И я лез в огонь, закусив губу,
И бередил вновь раны свежие.
Нелегко прожить, коль открыт душой,
Норовят в неё сапогами влезть,
Зазевался чуть, и с твоей женой,
Спит твой лучший друг, наплевав на честь.
Мне опять твердят, в жизни правды нет,
И вослед глядят с сожалением,
Мол тебе давно не семнадцать лет,
А меня опять жгут сомнения.
Неужели так всегда, суждено нам жить,
Чтоб всю жизнь носить нож за пазухой,
И спокойствия ради, первым бить,
Ещё большим злом, зло наказывать.

Не трезвоньте напрасно, не нужно,
Не будите колокола,
Ведь они в равной мере послушны,
Как добру, так и голосу зла.
Их раскрытые медные пасти,
Одинаково громко кричат,
В дни торжеств и тяжёлых несчастий,
Им бы только ударить в набат.
К нашим судьбам они равнодушны,
Голос разума в звоне исчез,
Тяжелы их отлитые души,
Но пусты, не взирая на вес.
Не будите напрасно их люди,
Ведь за звоном не слышно сердец,
Им не важно кто глас их разбудит,
Будь мудрец он, глупец иль подлец.
Захватали, задёргали руки,
Колокольный, послушный язык.
И к унылым, размеренным звукам,
Слух, увы, равнодушно привык.
Мы под звон этот спали и ели,
Перестали его замечать,
Может, хватит трезвонить без дела,
Как бы в нужный момент не проспать!

Это случилось однажды,
Шёл человек по земле,
Такой-же, наверно, как каждый,
Может-быть малость смелей.
Был чудаком он немного,
Но в общем, обычный, земной,
Песни любил и дорогу,
Зовущую вдаль за собой.
Тропинка, покрытая пылью,
Вилась, исчезая вдали,
И вдруг захотелось, чтоб крылья,
Его над землёй пронесли.
Лишь только об этом помыслил,
Стесняясь чудачеств своих,
Как крылья огромные выросли,
И ветром наполнило их.
Сперва человек испугался,
Ведь крылья не шутка, иметь,
Но время спустя, попытался,
Крылами взмахнуть и взлететь.
И крылья легко, без усилья,
Рванули в небесную высь,
Но стало вдруг страшно, и крылья,
Сложив, он низвергнулся вниз.
Ушибся упав, но узнал он,
Полёта, щемящий восторг,
И сердце упрямо желало,
Осилить испуга порог.
И снова он сделал попытку,
И крылья легко понесли,
Тропинка внизу, словно нитка,
Вилась по простору земли.
И не боялся упасть он,
И в небе он радостно пел,
И был он поистине счастлив,
И был он воистину смел.

Кто там шепчется, чуть слышно,
Вас, простите, не слыхать,