Александр Иванченко - Дань любви. Стихи

Я уверен, что в амбре эликсир есть любви —

Ни тоски, ни печали, аромат лишь вдохни.

Поэтической душой, сонет сложен с соловьем.

Любимой, под черемухой, в пылу произнесен.

Свидетелями станут нам, и звезды, и луна,

Побыть в фате черемухи весна тебе дала.

Насыщен воздух счастьем, ты не зевай, лови!

Продлится эйфории драйв до утренней зари.

Нектар и цвет черемухи, дурманя, манит нас:

«О, дамы! В „токсикозе“, мы, без ума от вас!!!»

В родном степном краю природа развернула

Тенистой рощи холст с заявкой на шедевр;

Дорога пыльной лентою с охотою свернула,

«Поклон» отбив развесистым коронам древ.

Уютно, тихо здесь, спокойно и прохладно,

Хоть за спиной в степи, гуляет летний зной.

Холенны ветви влагою, по ярусам все ладно

Сплели шатер: лист к листику, в закрой.

Бросил луч затею к почве прикоснуться,

Рикошетом дразнит «зайчик» бликом глаз;

Дичь, степенней павы, под минор снуются,

Пением сонатным, чувств порыв показ.

Воздух чист, прозрачен, в звуке нету фальши,

В «фильтрах» листвы вязнут: рокот, шум и гам.

Отдохнув в блаженстве, путь уходит дальше,

Славя в благодарность, сей природный рай.

Село родное Марьевкой зовется.

Здесь каждый дорог, милый уголок.

Хоть каждый в верности ему клянется,

Изменою грешим, сбегая в городок.

Хоть мы вдали, ты в нас живешь, в душе,

И память часто нам стучит в виски,

И шлейф воспоминаний горло сушит,

Зажаты между «не могу» и «хочется» в тиски.

Степь с шалфеем, полынью, ромашкой,

По русалочьи локоном вьется ковыль,

Кряж, не тронутый лемешной вспашкой,

Где шиповник на склоне уныло застыл.

Под кроной вербы, так манящей нас в детство

Криница с жемчужной студеной водой.

А чтоб остудиться – прекрасное средство,

К пруду босоногой несемся гурьбой.

Хочу к тебе, село, припасть к воде криницы,

Чтоб утолить всю жажду за минувшие года,

Живя сейчас не здесь – не в дальней загранице,

Но с краем отчим связь не рвалась никогда.

Селу родному поклонюсь сердечно,

Хочу сказать ему душевное – прости.

Болею за тебя, ты в сердце и навечно,

Спешу с визитом, юность навестить.

Росы на травах зовут меня в детство,

В лета, бесшабашной сандальной поры,

Чтоб сбежать из дома, все прекрасны средства —

Что может быть прекрасней для нас, детворы?!

Те летние дни проживались так долго,

Что за день везде был отмечен наш след

И, чаще ног босых в пыли где угодно,

В саду, в огородах был незваный обед.

От стражей спасали нас быстрые пятки,

В пруду растворялась, что с нас смыта соль;

А вечером, как водится, в жмурках и прятках;

Валила усталость, без жалоб на боль.

Росы на травах зовут меня в детство,

Туда, где был счастлив, мальчонок босой.

Хочу еще прожить хоть день, … средство

Мне б раздобыть… Айда, братцы со мной!!!

К России-матушке претензий не имею,

Чего не скажешь о властителях, вождях.

И грязью поливать, отнюдь не смею —

Все, что история воздвигла на столпах.

Тебе горемычной быть, Россия, негоже

Прошла лихолетия, чрез смурные века.

С тобой и судьбы бунтарством так схожи —

Что с лавой вулкана дуэтом горная река.

Многострадальная Россия, Величава Русь:

Волга, Дон-батюшка, мой родной Миус.

Многогранно воспета, наша Родина-мать,

Кто прославил сонетом, кто собрал гимном рать.

Ты сахарной костью, Россия, для многих,

Кто стал самозванцем на главных ролях.

И нет тебя краше в ковыльных просторах,

В березовых рощах, ромашках в полях.

Долг сыновий – священен, и это бесспорно,

И в мыслях, в поступках главенствует Он.

Горжусь я Россией, ей предан безмерно,

Любимой Отчизне земной мой поклон.

Что на огонь смотреть, возможно, долго, вечно,

Не первый я открыл вам сей «большой» секрет,

И этот феномен чарующий видение, конечно,

И трудно однозначный дать нам на него ответ.

Огонь, он, и стихия, и что невинный ребенок,

Разрушить может и в прогрессе – чародей.

Мы любим языки костра почти, что с пеленок

И много приносит горя при пожаре для людей.

На языки огня смотреть приятно очень,

Мечтать о вечном или создавать в доме уют,

И, если дружен с ним, союз с огнем твой прочен —

Не громовержец, а кузнец судьбы его зовут.

Мне нравится треск дров, как их съедает пламя,

И тленность, что сгорит, уж точно сгнить не сможет,

И в сердце есть огонь, и в кумаче кровь-знамя,

И в пламенности чувств, что разум в лавры сложит.

Семидесятую весна, цветущий месяц май,

Парадами с салютами Победу отмечай.

Сирень с черемухой на плитах обелиска,

В честь павшим героям поклонимся низко.

Фронтовики торопятся нам передать завет —

На их плечах Победа, от павших амулет.

Счастливая и с горечью, кто дожил, слеза:

Разгонит вмиг сомнения майская гроза.

Не гнутся ветераны под грузом тех наград,

Героев грудь завешана, не знавшая преград,

Что Родина отметила их подвиг и отвагу —

За мужество в бою, за Сталинград и Прагу.

Ветер вольготно трепещет Победы знамена,

В тесном строю за колонной идет колона…

Цветы в руках, на ликующих лицах улыбки —

Семидесятая весна, Мир на века, не зыбкий!

А, что же было, если бы отцы и деды

Не стали кровь на фронте проливать?

Как жили бы и те, кто «прут» на нас, соседи,