Дмитрий Тюрин - Могильная лирика. Cтихи

И я в напряженье дрожу,
Пытаясь шагнуть вперед,
С отчаянным криком гляжу
Вокруг воздвигают лед.

Красный луч закрывает глаза,
Я ослепший, пытаюсь дать бой.
В неизвестность упала слеза,
Я хочу остаться с тобой.

От смерти станут богами,
Сейчас они палачи.
Сейчас они дьявол с рогами,
Но будут – вселенной врачи.

Сейчас их тела терзают,
Пытаясь достать до души,
Но вряд ли их души сломают,
Как части старых машин.

Прижаты, как в пачке Пэл Мела,
Взгляд между небом с землей,
Посыпаны головы пеплом,
Тела залиты смолой.

Я к душим их тоже прикован,
Свободен от жизни пустой,
Безумства мне рок уготован,
Но выход есть очень простой.

Да, Гамлет мне не учитель,
Но знаю я без него,
В притворстве безумства уличил
Я с детства себя самого.

Да, пусть отбирают все что есть,
Пусть отбирают все, что было,
Но пусть останется старая месть,
И пусть останется меч и кобыла.

Я сам завоюю синее небо,
Я сам завоюю эту дорогу,
Я сам завоюю корочку хлеба,
И пусть не осудят слишком уж строго.

С рожденья у всех наготове
Два выхода из тупика.
Самоубийство не внове,
Безумство не моде. Пока?

Дробь пониже спины
И Икар упал вниз.
Молится на осколок Луны,
Армада черных лис.

Не слышать собачьего лая,
Не видеть солнечный свет.
Мне нужно два кубика рая,
Манящих, как слава побед.

Располосуйте меня на куски,
Выпейте душу, убейте мой мозг.
Тело зажали крепко в тиски,
Мысли текут, расплавленный воск.

Кто там подходит с кинжалом в руке,
Боже, спасительный шприц.
Я растворяюсь в мягкой реке,
Не вижу кровавых лиц.

Но нет больше близкого Бога,
И нет больше дивной реки.
Только пунктиром дорога,
На сгибе усталой руки.

Город овеет бриз,
И я приоткрою дверь.
Как чей-то ночной каприз,
Ко мне прокрадется зверь.

Не стану я сильней,
Ведь не был я силен.
Ключу не пробить камней,
Которыми он окружен.

Лопнуло время как струны,
Кровью разорванных вен,
И предсказали мне руны
В близком будущем плен.

Поздно, руны, что спорить,
Я уже глух и слеп,
К чему же меня неволить,
И грабить последний хлеб?

Нет зимы и лета,
Нет луны и звезд.
Разве не полон это?
И не разрушенный мост?

Не тронувший девичьих губ,
Не знавший женского тела,
Он умер. Прости его, Господь,
Он душу вернул тебе смело.

Пусть горы накроет дым,
Пусть небо укроет сон.
Не будет несчастья им,
Не будет извечный стон.

Снова солнце забылось,
Серое все, смотри.
Четыре мира открылось,
Четыре, а может быть три.

И в каждом мире по Богу,
По Деве Марии, Христу.
Но между ними дорогу
Сожгли, подобно мосту.

Туманом прикрыла глаза,
Камнями придавит тело.
«Тебе не нужна гроза» —
Она тихонечко спела.

А я внутри уже гнилой,
А я внутри уже потухший,
А я уже не жив собой,
И мне уже ничто не нужно.

Быть одиноким, быть единицей,
С небом в глазах, летящей синицей.
С морем в руках, текущим сквозь пальцы,
С солнечным блеском, резвящемся мальцем.

С ветром в дыханье, стремящимся в горы,
С стуком в висках, проникающем в поры.
С каплей дождя по щекам стекающей,
Лаем собаки, мысли все знающей.

С соком деревьев, в жилах текущими,
Всех накормивших, зверем ревущими,
Полем не вспаханным, телом не поенным,
Страстью обуянным, похоти скормленным.

Отпечатки ладоней на стеклах
В отражениях зайчиков фар.
Одряхлевшие лысые метлы
Пылью гоняют пар.

Бегущие мутью потоки
Топят дефект мостовой.
Не помнят деревья уроки,
Данные прошлой судьбой.

В кассах разменной монеты
Лежат золотые жуки.
В небо взлетают ракеты,
Правят землей пауки.

Дождь рисует дороги
На стеклах. В утренний свет
Народ обивает пороги,
Просит обратный билет.

Я увидел тебя в этот день
В затуманенном, утреннем свете,
Позабылась старая лень,
И не солнце за это в ответе.

Это странно похоже на сон,
Разлетелись глупые речи,
Я создал еле слышимый стон,
В этот грустно-сумрачный вечер.

Хуево стало навсегда,
И вешатся мешает страх,
Но скоро я приду туда,
Где властвует над миром прах.

Где дом-покой стоит в тени,
Абстрактным миром окруженный,
Играют пламенем огни,
И за министра прокаженный.

Небо укуталось в тучи с утра,
Природа, наверно, не очень мудра.
А я все ищу девичий взгляд,
Но если поймаю, буду не рад.

Ведь завтра я снова умру,
А утром проснусь возрожденным,
Как феникс из пепла.

Луна сменяет сумрачный день,
И мне повыть снова не лень,
Я снова один сам с собой,
И старый колодец заброшенный мой,

Воды там давно уже нет,
Колодец заброшенных лет,
Песчаной пустыни.

И я тихонько песню пою,
О том как прекрасно, наверно в раю
И как отвратителен северный ад,
Стихи сменяет бешенный мат,

Как я устал от него,
Тускнеют живые цветы,
Наверное жалко.

Вот был бы в городе нашем трамвай,
Я б громко крикнул трамваю «Летай!»
По пыльной земле не стоит ходить,
На пыльной земле не стоит родить,

Лишь так высоко небеса,
Лишь так далеко где леса,
Живые фламинго.

И снова женщины, женщины в сон,
Деревьев буйных, раскидистых крон,
Укроют меня счастливой грозой,
Поймают навек засохшей лозой,

Ну кто б проводил бы меня
Подальше от злого огня,
В пещеру покоя.

Она струится водичкой живой,
А я метаюсь, как будто не свой,
Она принесла запоздалый ответ,
Я знал, я видел все это бред,