Лола Августинова - Возрождение из пепла. Душа Феникса. Сборник стихов. Книга 2

Ну как ты там поживаешь?
Прости, что пропала с концами.
Хотела спросить: переживаешь?
Ах нет, ты занят другими делами.

Точнее другой, не другими…
А дела и не хлопоты вовсе.
Мы стали ужасно чужими,
Что мне в тягость уже эта осень.

Ты прости за банальные фразы,
Что срывались в сердцах с моих губ.
Для тебя – всё пустые рассказы,
Лишь поэтому был со мной груб.

Для тебя моя искренность – сладка,
Сладка так, что слипает уста.
Пылкая искренность тебе гадка,
Для тебя моя речь безнадежно пуста.

Так зачем ты так низко и подло
В спину пустил свой последний патрон.
Надеюсь, последний, иначе ты злобно
Решил растоптать мой сладостный сон.

Зачем ты впустил в свою душу,
Позволив открыться в ответ.
Ты ведь знал, что наружу
Я уже не вернусь на свет.

Твоя тьма меня поглотила,
Твой рассвет заставил любить.
А я на коленях тебя молила
Очень давно мои чувства убить.

Я со слезами просила оставить,
Лишь в лицо бросить фразу одну.
На что ты, мои крылья расправив,
Молча ушёл, оставив в плену…

Я чувствую дрожь, немеет язык,
Сказать и полслова не в силах.
Забвения дурман в мой разум проник,
А кровь замедляется в жилах.

Я здесь и там сейчас нахожусь,
В далеком просторе вселенной.
Я, наверно, уже не вернусь
И останусь в фантазиях пленной.

Ведь ты там, и так хорошо,
Что могу я побыть с тобой где-то.
Ведь ты там никуда не ушел,
Там для нас наше вечное лето.

Я останусь с тобой в своей голове
И буду молить о прощении.
Я сойду с ума и во тьме
Останусь в ином измерении.

Я буду кричать твое имя во снах,
Разрывая постель всю в клочья.
Лихорадочно плыть на волнах
И рыдать, как песня волчья.

Я стану стоном и воем ночным,
Я буду тенью лесных опушек.
Сновиденьем кошмарным своим
Растворюсь, исчезнув в луже.

В черной луже пролитых слез
И тайных желаний любви,
Я исчезну, чтобы все
Встало на места свои.

Ну вот и все! И я уже не я,
И стерлась прежняя страница.
Скажу, друзья, я не тая,
Я возродилась, как огненная птица.

Эх нет, до подвигов ещё мне далеко,
И жизнь учить не перестанет.
Но знаете, как все-таки легко
Груз прошлого отбросить, что вниз тянет.

Тяжелый, полный мук, рюкзак
Я скину в бездну, с облегчением,
Что с ним ушёл мой вечный враг,
Который был мне утешением…

И пусть мой враг растает, как снежинка,
Упавшая мне на ладонь зимой.
И пусть катилась по нему слезинка,
Не раз подтертая рукой.

И пусть когда-то было больно,
Как не было, наверно, никому.
Хотя… Что говорю? Довольно
Много тех, кто слушал с болью тишину.

Довольно много тех, кто был оставлен,
И в тишине с самим собой,
Не то что был душой подавлен,
Но потерял мирской покой.

И кто-то ведь остался в отчуждении,
В плену невидимых оков.
А кто-то, как в стихотворении,
Смог с болью снять с себя покров.

И смог ожить, и возродиться,
Из пепла встать и дальше жить.
Как феникс – огненная птица,
Он умирал, чтобы любить.

Ну папочка, скажу я с умилением,
Ну ты прости мой дерзкий нрав.
За то, что спорю с наслаждением
С тобой, когда никто не прав.

Любовь ко спорам мне досталась,
Подумай только… От тебя!
А я то в детстве все боялась,
Что не похожа на тебя.

И да, частенько я боялась
Признаться в маленьких грехах.
Как трусила или пугалась,
И прятала лицо в слезах.

Боялась я, порой, признаться,
Что очень мягкая душой.
И не всегда любила драться,
Как ты учил меня порой.

И хоть учитель ты тяжёлый,
И нрав твой буйволу подстать.
Ты для меня самый надежный,
Друг первый, верный, так сказать.

А первый, потому что папа,
Ты первым другом стал моим.
И хоть росла я, как растяпа,
Но ты в обиду не давал чужим.

Единственный, кто заступался,
Поддерживал, критиковал.
Лишь потому что оступался
Не раз, но с новой силою вставал.

А ты мне говоришь, что слабый
И «стержня» нет внутри тебя.
Не веришь мне, какой ты славный,
И говорю тебе, любя.

Поверь уже ты своей дочке,
Своему другу по крови.
Ведь в каждой моей строчке
Нету даже капли лжи.

Слетела корона и платье порвала,
Туфлю потеряла в саду.
В пьяном бреду бармену кричала,
Что никуда не уйду.

Бар закрывался, а я все просила
Налить мне ещё хоть стакан.
Терпел он меня, что есть силы,
Потом, прогоняя, сказал:

«Ты же прекрасная юная леди,
А пьёшь как ужасный пират.
У тебя еще будут прекрасные дети,
Муж любить тебя будет рад.

Уходи! И не стой здесь ночами,
Наливать меня не проси.
Ничего нет святого в печали,
Что ты носишь в своей груди.»

Знал бы он, что в груди я ношу,
То не смел бы обидеть словами.
Я любовью и болью дышу,
Не выразить даже стихами.

И под утро в нетрезвом уме,
Я бреду в направлении дома.
Я не вижу дороги, мой разум во тьме,
О тебе я думаю снова.

Эх… Платье порвала, и губы в крови,
Искусаны были с болью
От безумной моей любви,
Что теперь называют ролью.

Поиграли в любовь и забыли,
А чувства, как бонус к игре.
Неужели мы не любили?
Неужели всё было во сне?

Осень настала, внезапно мне стало
Грустно, печально и тихо в душе.
Каждая осень – это начало,
Это начало в каждой судьбе.

Осень укроет холодной хандрою
И очарует своей красотой.
И золотистой своей листвою
В каждом поселит свой мирный покой.

Осень откроет глаза печальным,
Осень научит смеяться в слезах.
В эту пору бывает не странным
Витать в своих давних мечтах.