Василий Федорченко - Ты самая-самая… 500 стихотворений о любви

Моргнёт нам – и опустится глубоко
В свою постель на золотое дно,
А на рассвете с алого востока
Из дальней дали вынырнет оно.

Нам бодро из-за тучки улыбнётся,
Весёлым согревающим огнём.
Мы разомкнём объятия – и солнцу,
Маша руками, здравицу споём!

Ты по-весеннему живая.
От ласк моих – всё горячей.
Сугробом чувств под сердцем тая,
Затрепетала, как ручей.

Ты сладким ветром в губы дышишь
И с щёк на щёки льёшь зарю.
Я, словно луг, весны напившись
Цветами радуги горю!

Плывёшь ты шёпотом, как песней,
По заливным губам моим.
И я, вчерашний зрелый месяц,
Стал на рассвете молодым.

Лучи мигают, как ресницы,
Как поцелуи, день звенит.
Из пепла вдруг восставшей птицей
Моя душа летит в зенит!

Как грустно мне с тобой прощаться!
Но улыбаешься мне ты —
И палисадник нам на счастье
Кладёт к ногам в росе цветы.

Там, где ты, – лишь улыбки и радость.
Там добрей и красивей любой.
Ты желанная женщина-праздник,
Приносящая мир и любовь.

Как весна, ты озябшие души
Можешь словом и взглядом согреть.
Мне тебя бы всё слушать и слушать,
На тебя бы смотреть и смотреть.

Удивляться по-детски, как можно
Жить так ярко, лучась и слепя,
И смущаться, почувствовав кожей,
Как я стал молодеть близ тебя.

И как будто нечаянно тут же,
С замиранием слушая речь,
Вдруг губами к очам прикоснувшись,
Их весёлою искрой обжечь.

И, зардевшись волнительным счастьем
От зрачков удивлённых твоих,
Стать твоею горячею частью
Хоть раз в жизни, хотя бы на миг!

Пусть завидуют рядом мужчины,
Затаив воспалённую страсть.
Чтоб ты стала их праздником жизни,
Те готовы и в ноги упасть.

Переливчат щебет твой и звонок,
Ты порхаешь весело, как птица.
Не уснул в тебе ещё ребёнок —
И пускай всю жизнь ему не спится.

Это завораживает душу.
Это омолаживает сердце.
Ведь у многих с возрастом всё глуше,
Тише и печальней голос детства.

Ты же, словно маленькая фея,
Опустилась с неба к нам на землю —
И улыбки расцвели над нею
И воскресшим миром овладели.

Мил твой смех естественный и сочный.
Ну, а если что-то вдруг не вышло,
Промокаешь плач в углу платочком,
Чтоб никто не видел и не слышал.

А зайдут нечаянные гости,
Чтобы не казаться людям жалкой,
Сразу засмеёшься им сквозь слёзы:
Мол, от счастья хочется поплакать.

Оживут встревоженные лица:
Счастье – это самый лучший повод.
Знает каждый, что ты озорница,
На любые выдумки готова.

И ты вновь щебечешь увлечённо.
Смотрят на тебя все, как на диво.
Только мне ты, женщина-ребёнок,
Вряд ли соврала бы так красиво.

Может, повод – правда, но отчасти.
Просто мир твой чуток так и тонок.
Я и сам слезою сдобрил счастье
От того, что ты ещё ребёнок.

С бельём, морскою свежестью пропахшим,
От солнца щурясь, вышла ты во двор.
Полощутся расцветшие ромашки
В игривых волнах платья твоего.

Платочки с пальцев, словно птицы с ветки,
Хотят вспорхнуть в небесную лазурь,
Но из руки, как ласточки, прищепки
Взлетают и цепляют их за шнур.

И, крыльями махая, полотенце,
Как белый лебедь, просится из рук.
И тёплый шёлк волнуется над сердцем,
И волосы струятся на ветру.

Но вот уже развешано всё ловко.
Лишь солнцу показалось свысока,
Что простыни слетаются к верёвке, —
А то к тебе помчались облака!

Они плывут так быстро в поднебесье,
Чтоб увидать воочию скорей,
Кто ровно, как по ниточке, развесил
Сородичей их прямо во дворе.

Они уже к тебе спустились низко
И смотрят удивлённо на бельё.
И если ты над ним поднимешь миску,
То приземлятся сразу все в неё.

Ты неожиданно, без стука,
Как луч в окно, в мой день вошла —
И по сердечным переулкам
Промчалась тёплая волна.

Я знал, что, встретившись с тобою,
Не удержу прилива чувств
И грешной мрачною душою
К святой и светлой прикоснусь.

И вот сомкнулись две ладони —
И я, от счастья сам не свой,
Сон давней юности вдруг вспомнил,
Где я склонился над тобой.

И, сдув с очей прикрытых прядку,
Тебя в твой сон поцеловал
И прошептал в него украдкой
Скупые вечные слова.

Я вроде их и ныне слышу,
И вновь стучится сердце в грудь.
Ах, здравствуй, сон! Ну, говори же
Или… молчи о чём-нибудь!

Мне речь твоя – хмельное зелье.
Молчанье – сладкое вино.
С тобой я словно на качелях.
Хоть вверх, хоть вниз – мне всё равно:

Пусть в зрелый век, но, слава Богу,
Что всплыл ты в явь из милых глаз,
Как в оправданье, что надолго
В пучине лет моих увяз.

Прильни мне к сердцу… ближе, ближе!
Рассыпь мне кудри на груди.
Теперь ты – явь. Не уходи же!
Не уходи. Не уходи…

В глаза мне бросилась она,
Точь-в-точь игривая волна,
В штиль чудом поднятая рядом.
И в этот миг не только я —
Нептун бы вряд ли устоял
От чар лазоревого взгляда.

Растёкшись, глаз голубизна
До горизонта и до дна
Весь мир заполнила собою.
И сердце рвётся улететь,
Разбив крылом грудную клеть,
Как чайка, в море голубое.

Чтоб в ясный день и в час грозы
Купаться в волнах бирюзы
И их игрою восхищаться,
Над ними с песнями парить
И в брызгах крыльями ловить
Флюиды солнечного счастья.

Уже её растаял след,
Но не исчез небесный цвет:
Стоит, стоит перед глазами
Волна, пропевшая без слов,
Что мне лишь капли васильков
В траве оставила на память.

Вдали от домов наших душных,
От жизни обыденно пресной
Легли мы с тобой на опушке
Высокого старого леса.

Вокруг нас – зелёные волны,
Зелёные брызги над нами.
Плывём мы в объятиях, словно
К зелёному дну океана.

И ты, обжигая мне губы,
Глазами зелёными манишь
Всё жарче, всё глубже и глубже
К ещё неизведанной тайне.

Той взгляд – пробуждённое чудо,
Глаза – ненаглядная прелесть:
В них пара живых изумрудов
Зелёным огнём загорелась.