Денис Кулиш - Дети земли

Но человек великого ума

Сам путь найдёт с небытия.

А глупого боюсь сильней всего

И не зачем спасать его.

Серафим

Исчадья ада бывает радо

Впереди идти парада.

Ему есть средство пасть на дно,

Но я ведь здесь не для того.

Библиотекарь

Так для чего же?

Серафим

С тобою мы похожи,

Нам скучно в этом бытие.

Ты ищешь, а когда находишь у груди

То тут же в путь пускаешься опять,

Как горняки копаются в руде.

Но ты объят тревогой взаперти,

Что истинно нужно, того не взять.

Библиотекарь

Что нам нужно?

Лишь озарение и добро.

Серафим

Нет, нет, ты не похож на тех других,

Которые живут и понимают только миг.

А ты бы взял планеты скопом

Со всего размаха и наскоком,

И там бы жил, себя венчая богом.

Библиотекарь

Да, роль завидная, но кто бы мог

Сказать и понять, я есть бог?

Серафим

Лишь бог.

Заходит посетитель, беседа прерывается. Серафим улетает на мозаику.

Посетитель

Дождит на улице, и что ж,

Я здесь решил найти укрытие.

Там день на день стал не похож

И прекратил своё развитие.

Библиотекарь

Не стойте у дверей и проходите,

Вон там читальный зал

Ну что стоите,

Иль он для вас размером мал?

Посетитель

Читать? Ну что вы я привык

Брать всё и сразу напрямик.

А чтение наводит скуку

Мне не понять её науку.

Библиотекарь

(Обращаясь к читателю).

И не поймёт такой дурак

Откуда всё взялось и как.

(Уже к посетителю).

Тогда вон кресло под стеной

Вы там найдёте уединение и покой.

Посетитель

Покой? Опять вы мимо цели.

Я непоседа и ловкач.

Мы, может быть, сыграем в карты

Или другой завяжем матч?

Библиотекарь

(Обращаясь к читателю).

Терпение присуще просветлённым,

Усидчивость одно из средств.

Кто мыслью кропит и чтит её в законе,

Тому известно будущее наперёд.

(Уже к посетителю).

И с кем играть, когда бывают торопыги

Грубы, глупы и каждый из них горд?

И кто, скажите мне, штурмует небосвод,

Когда о небе знают прощелыги,

Что синее оно, иль что бывает дождь?

Им в руки б взять познания мотыги,

Провозглашая, знание – вождь.

Тогда лишь люди могут взяться делом,

За сотворение в решении смелом.

А с вами бы не сел за один стол,

Хоть голоден я б был и гол.

Посетитель

Тогда я знаю, что выбрать за игру,

Дуэль, я по-другому не могу!

Библиотекарь

(К читателю).

От чего, скажите же на милость,

Мне принимать, что в глупости явилось?

Но трусом я не назовусь.

(К посетителю).

Уже чуть раньше говорил

Вы торопыга и сатир.

Таких как вы я вовсе не боюсь.

Посетитель

Тогда за дело, вот саквояж,

В нём всё для купли и продаж.

Давай же, выбирай любой,

Какой понравился пистоль.

Библиотекарь

Вы подготовлены к дуэли

И как войти с таким посмели

В обитель тишины усердной.

Как бы смотрел на это Ной,

Когда те звери, что он взял с собой

Друг другу рвали горло, грудь,

Забыв про выживание путь?

Ну что ж, прошу проследовать за мной.

Выходят на задний двор.

Посетитель

(Рассматривая пистолет)

Как восхитительно блестит металл

Я бы весь мир в него объял

И под безликий выстрел громовой

Ликует одержимый бой.

Библиотекарь

Убийца. Товар своё показывает лицо,

Когда дают ему на действие добро.

Таких как вы, гнилую рать,

Всенепременно нужно убивать.

И выбрав меньшее из зол,

Пред большим одесную

Я на себя беру обязанность такую.

Люди расходятся на почтительное расстояние. Поднимают пистолеты. Раздаётся бой часов.

Библиотекарь

Когда двенадцатый махнёт удар,

Тогда и выстрелим.

О, как же мир бывает мал.

Посетитель

Согласен. Я пятый слышу бой.

Все умерли, кто так стоял передо мной.

Библиотекарь

Нет места страху, когда атакой быстрою,

Бросаешься в орду с размаху. Я выстою.

Посетитель

Седьмой удар, за ним восьмой

И смерть близка, она у нас над головой.

Библиотекарь

Девятый. И в такт часам я время берегу,

Ну что ж молчу.

После мига затишья раздаётся двенадцатый удар часов. Громыхают вы

стрелы. Библиотекарь падает раненым, посетитель в спешке удаляется.

Спускается серафим.

Серафим

И как такое представление,

Когда глупцы ликуют в вожделении?

Библиотекарь

Всего обидней, что вышел победитель

И мнит себя, как будто небожитель,

И по плечу ему любая кладь,

А я могу лишь полагать,

Что на него стрелок найдётся быстрый.

Серафим

Не думай о таком, то дух не чистый.

Его я вызвал из преисподней дна,

Чтобы развить природу зла.

Библиотекарь

Зачем? Иль ты хотел меня убить

Чужой рукою,

Чтобы сидеть над головою

И язвить.

Серафим

О нет, мой выход состоит не в том.

Когда ветшает старый дом,

Его разумно подновить,

Затем гостей в обнову пригласить.

Библиотекарь

Не понимаю, объясни,

Недолго мне осталось жить,

В глазах витают белые огни.

Серафим

Что видно взору не понять,

Его проверить нужно и доказать.

Я за тобою наблюдал с высот небесных,

Следил как мысль твоя течёт,

Там в вышине нет помыслов чудесных.

Спустился я сюда и вот

Подвергся человек моему действу.

Чтоб дань отдать небесному семейству,

Ты испытание прошёл на страх.

Библиотекарь

Пади семейство то во прах.

Серафим

Не горячись, ты жив, здоров,

Смерть далека, здесь нет её шагов.

Серафим проводит ладонь вдоль раны, и она исчезает. Действие сопровождается свечением.

Серафим

Тебе в признание за годы трудовые

Я подарю, не горы золотые,

Они не нужны это хлам,

А вот, держи, великую из книг.

Тебя она, как в море бриг,

По временным взметнёт волнам.

Когда прочтёшь строку одну,

Тогда в эпоху точно ту

Перенесёт власть книги этой.

Серафим отдаёт толстую книгу и взлетает вверх.

Библиотекарь

Не улетай, постой!

Мне расскажи её устой,

Инструкцию подай,

Не улетай!

Но нет, он наверху мозаикою покрыт,

А предо мною книжный том оправою завит.

Когда не это светопреставление

Я б не поверил этому решению.

Ну что ж, проверим книгу, отданную под охрану,

Но здесь я открывать её не стану.

Проходит в тесную комнату и запирается на замок. Кладёт перед собой книгу.

Библиотекарь

Как мне воспринимать сей дар?

Как хлам ненужный или пар,

Как радость, что ищем мы всегда,

Как камень философского труда?

Но если не прочесть труд до конца,

Кто б мог судить о тяжести венца?

К познанию следы жестоки,

Мне надлежит расширить кругозор,

Понять витков чарующий узор

И изучить все дремлющие строки.

Почему же я объят тревогой,

Как будто бы теряюсь в первый раз?