Сергей Шевелев - Серебряный крест [СИ]

Еще один молодой драгун прицепился к повозке сзади и попытался забраться внутрь, но поднявшийся на ноги Виктор со всей силы заехал ему каблуком в челюсть. Швед взвыл от боли и, сорвавшись, покатился по земле.

— Лужин, нам налево! — раздался за спиной у Полозова голос Селены.

Поручик лихо свистнул и хлестнул лошадей:

— Но-о!.. Выноси, залетные!

Повозка рванулась вперед и, набирая скорость, понеслась по лесной дороге.

«Погоня хороша тем, что отвлекает от посторонних мыслей. Все мысли направлены на то, как от нее уйти…» — примерно так рассуждал граф Калиостро из широко известного всем кинофильма «Формула любви». Не поверить старому аферисту было трудно, ибо хитроумному графу и его соратникам постоянно приходилось спасать от преследования свою шкуру. Что касается Полозова, то ему, если честно, в роли дичи приходилось быть лишь на протяжении двух последних суток, поскольку, по роду службы, охотником был как раз он.

Лужин же за годы службы повидал всякого, и происходившие события для него были всего-навсего очередной страницей в его бурной военной биографии. В настоящее время он уверенно управлял мчащейся по дороге повозкой, был в прекрасном настроении, и даже подтрунивал над упустившими лакомую добычу шведами, сожалея лишь о том, что не удалось до конца разобраться с их командиром.

Что касается Селены, то девушка, обрадованная тем, что где-то поблизости находится спасательная группа, направленная на ее поиски, значительно приободрилась и внимательно следила за уровнем сигнала, подаваемого ее браслетом, пытаясь, при этом, даже указывать поручику направление движения.

Подобрав с пола обороненный «вальтер», Виктор устроился в углу на куче пустых мешков и стал внимательно следить за уносящейся назад дорогой, к которой почти вплотную подступал практически непроходимый лес. Густые кроны деревьев временами совершенно смыкались на высоте десятка метров, и тогда над дорогой царил полумрак. Мохнатые лапы елей порой скрежетали по бортам и крыше фургона, словно нарочно пытаясь задержать беглецов. Узкий, разъезженный сотнями колес и копыт проселок изобиловал ухабами и крутыми поворотами. Повозку то подбрасывало вверх, то резко заносило в сторону — Лужин не жалел лошадей, стараясь заставить их бежать с максимально возможной для данных условий скоростью.

— Далеко еще? — спросил Виктор, повернувшись к сидящей рядом с Лужиным Селене.

Девушка посмотрела на свой прибор.

— Сигнал увеличивается слабее, чем я первоначально полагала. Похоже на то, что в настоящий момент движемся только мы.

Виктор наморщил лоб и в очередной раз потрогал здоровенную шишку на темени, полученную от удара Венцеля.

— Постой… Ты говорила, что ориентиром для них будет твой аппарат, ведь так?

— Конечно. Я же объясняла: там стоит специальный маяк, на сигнал которого и ориентировались спасатели…

— Вот именно. Капсула неприступна, но Венцель сразу в это ведь не поверит. А посему — возле аппарата будет оставлен караул, и, хочу заметить, не малый. Так что в данном случае твоим землякам придется сначала разобраться с ними.

Селена усмехнулась.

— Не волнуйтесь, разберутся, если будет такая необходимость. Их для этого специально готовят…

— Тихо!.. — сказал неожиданно поручик, поворачиваясь назад и вслушиваясь в лесные шорохи. — Кажись, скачут… Точно, скачут. Верховые, с десяток, не меньше…

Полозов оглянулся. Ну и слух же у поручика! Среди шума от колес этой колымаги, грохочущих по дороге словно танки, услышать отдаленный цокот копыт лошадей, преследовавших их кавалеристов. В том, что это посланная Венцелем погоня, Виктор нисколько не сомневался. И точно…

Из-за оставшегося позади крутого поворота, стремительно вынеслись три всадника в серо-голубых кафтанах. Вслед за ними показались черные плащи и блестящие каски шведских кирасир. Этих было около десятка, а за ними вновь замелькали драгунские мундиры. Расстояние до преследователей составляло около ста метров, но стремительно сокращалось с каждой секундой. К счастью, узость дороги позволяла шведам скакать не более чем по трое в ряд, а попытку обойти повозку делало пока вообще не реальной.

— Лужин, поднажми! — гаркнул Полозов, устраиваясь возле заднего борта и выбирая положение для стрельбы. В его распоряжении оставались всего лишь полторы обоймы, и он решил использовать их с максимальной отдачей.

Когда всадники приблизились метров на двадцать, Виктор плавно нажал на спуск. Скачущий впереди усатый кавалерист нелепо взмахнул руками и сполз с седла, пораженный прямо в грудь. Вторая пуля поразила его соседа, который вылетел из седла и, запутавшись ногой в стремени, болтался между небом и землей, словно тряпичная кукла.

По рядам преследователей пронесся рев бешенства. Хлопнуло несколько ответных выстрелов; от борта отлетела длинная щепа и вонзилась в покрывавшую фургон парусину. Виктор выстрелил в ответ, но повозку встряхнуло на очередной колдобине, и пуля прошла мимо цели. Тем не менее, шведы, потерявшие двоих, благоразумно поотстали и теперь держались на более-менее безопасной дистанции метров в пятьдесят.

— Еще с полверсты, а там ровное поле! — крикнул поручик, яростно погоняя взмыленных лошадок. — А там за полем, сразу и то самое место, где стоит повозка ваша. Всего версты три осталось…

— Боюсь, они нас раньше сделают, — неуверенно ответил Виктор. — Пока им дорога преимущества не дает, а вот в голом поле…Эх, метров хотя бы триста форы, да вот как оторваться?

Шведы, тем временем, вновь стали приближаться на дистанцию эффективного выстрела. И тут Полозова осенило. Он поймал на мушку грудь мощного гнедого жеребца, вырвавшегося вместе со своим всадником почти на два корпуса вперед и, тихо сказав: «Прости, лошадка…», выпустил в него последний патрон из обоймы.

Гнедой жалобно заржал, споткнулся, словно налетев на невидимое препятствие, и зарылся головой в песок, высоко вскинув верх задние ноги. Не удержавшийся в седле драгун перелетел через его голову и тяжело рухнул на дорогу, прямо под копыта скачущих рядом лошадей. На упавшего гнедого и его всадника налетело еще несколько кавалеристов, и на дороге сразу образовалась пробка. Идущие вслед за драгунами кирасиры не успели притормозить и на своих тяжеловесных конях влетели в эту кучу-малу.

Виктор, успевший к этому времени сменить обойму, для пущего эффекта послал в это месиво три пули и с удовлетворением повернулся к Лужину.

— Вроде неплохо получилось. Во всяком случае — несколько минут мы у них выиграли.

Дорога стала шире, окружавшие ее деревья отодвинулись на задний план, и перед беглецами открылось большое поле, простирающееся как минимум километра на три. Серая полоска дороги делала впереди крутой поворот, скрываясь среди высоких стеблей неубранного льна, а на противоположном конце этого льняного моря виднелась темная полоса леса.