Александр Курзанцев - Завгар

Семёнова кивнула.

– А у Марины уже завтра, после чего простой в месяц, верно?

Атаманша тоже вынужденно кивнула.

– Тогда предлагаю, вам, девочки, поменяться местами. Илана будет завтра, а ты, Марина, через десять дней, что намного лучше, чем через месяц. Согласны?

Тут я маленько хитрил, так как выходило, что моя тренерша выигрывает вдвойне. Но с другой стороны, вторая в случае отказа пролетала бы на втрое больший срок, что при её явном нетерпении было сродни наказанию. Поэтому после минутного раздумья обе нехотя кивнули головами, соглашаясь.

– Ну вот и славно, – заулыбался я. – А теперь можете пожать друг другу грудь… то есть руку.

На следующий день после спортзала и вправду всё болело. Но я собрал волю в кулак и с самого утра занимался растяжкой и разминкой, чтобы привести себя в более-менее нормальную форму. Сегодня я шёл к Иланке и не планировал ударить в грязь лицом.

Известие о том, что теперь и я выбираю, к кому пойти, Раиса Захаровна восприняла не совсем однозначно, всё-таки это шло против неписаных правил гарема. Но на моё резонное замечание, что я же и полностью взял на себя страх и ужас всех мужиков – Мирославу Витольдовну, возразить ей было нечем. От одного этого имени все местные парни покрывались холодной испариной и готовы были позволить мне любые вольности.

Недовольным оказался, как всегда, один Лифариус, и глядя на его скривившуюся морду, я понимал, что момент, когда мы с ним закусимся напрямую, всё ближе. Он-то, конечно, был фаворит боярыни и даже, сволочь такая, жил не в гареме, а в отдельных покоях, хоть и в одном с нами крыле здания, и это, что ни говори, был статус, который я тоже хотел получить.

Остальным на наши будущие разборки было почти пофиг. Привыкшие плыть по течению смазливые парни в перерывах между обязательными процедурами и исполнением своих прямых гаремных обязанностей предавались блаженному ничегонеделанию и оставались абсолютно индифферентны ко всему остальному. Один только Джаспер нет-нет да и заряжался от меня инициативой, однако надолго его порыва не хватало.

А ещё я вспомнил свой вчерашний вечерний разговор с мамкой…

– Госпожа Раиса, – остановил я её, когда мы шли обратно в гарем после спортзала, из которого остальные девчонки меня отпускали с большим сожалением.

– Да, Петя?

Весьма впечатлённая увиденным, Раиса Захаровна всю дорогу задумчиво молчала, погружённая в какие-то свои мысли, и сейчас, после моих слов, чуть удивлённо взглянула на меня. А я подошёл к ней ближе, глядя в глаза, и спросил:

– Госпожа, скажите, а вы любите меня?

Она, не ожидавшая подобного вопроса, чуть замешкалась, но затем улыбнулась и потрепала меня ладонью по голове.

– Конечно же люблю, Петя-петушок.

И вот понимаю, что оскорбить меня мамка не пыталась, что это – обращение из известной русской народной сказки, и что в этом мире сего сленгового обозначения гомосексуалистов, возможно, просто не существует, но мне стоило больших усилий удержаться от недовольной гримасы. Но всё-таки справился и, продолжая проникновенно заглядывать ей в глаза, произнёс:

– Просто я вижу, что вы относитесь ко мне иначе, чем к остальным мужчинам.

– Потому что ты другой, – ласково ответила мне Раиса Захаровна. – Ты, может, сам этого не понимаешь, но есть в тебе что-то, что привлекает других женщин. И это не только красивое личико и, уж извини за такую подробность, большое хозяйство в штанах, это скорее твой дух, твой характер, твоё внутреннее «я».

– Вам это тоже нравится?

– Конечно, – она улыбнулась сильнее, – я же тоже женщина.

– Тогда, возможно, – я чуть помедлил, но затем решился, – вы согласитесь мне помогать?

– В чём?

– В том, чтобы стать главным в гареме вместо Лифариуса, – прямо ответил я.

– Ох… – вздохнула мамка. – Нет, мысль о том, что ты можешь подвинуть этого зазнайку, у меня, конечно, была, но зачем тебе это нужно самому?

– Когда стану главным, – заторопился я с аргументами, – то вас не забуду и обязательно отблагодарю!

– Я не об этом, – качнула Захаровна головой. – Ты просто не понимаешь, малыш, что это означает. Фаворит боярыни – а таковым можно стать только подарив ей ребёнка, притом сильную магически девочку – это навсегда. Да, подвинуть Лифариуса ты сможешь, но он всё равно останется здесь. Но даже не это главное. Ты тоже навсегда останешься при боярыне, и только в качестве наложника, пусть и личного. Полноправным её мужем тебе не стать никогда.

– А что, разве есть другие варианты? – спросил я.

Похоже, сейчас Захаровна готова была выдать ещё часть полезной для меня информации, и это заставляло меня оставаться предельно внимательным, я буквально впитывал каждое слово, старательно его пережёвывая и распробывая со всех сторон.

– Конечно. Ты же заметил, что в гареме нет никого старше тридцати?

– Да, – в свою очередь кивнул я. – Кроме Лифариуса.

– Кроме него, – подтвердила женщина. – А всё потому, что, достигнув подобного возраста, наложник отдаётся в мужья одной из приближённых боярыни либо имеющей перед нею заслуги, и вот это уже совершенно другой статус. Да, это будет кто-то рангом поменьше, не боярского рода, но и ты будешь не бесправным рабом – уж извини, Петя, за это некрасивое слово, – а настоящим мужем, и жить будешь не в усадьбе, ограниченный в свободе её стенами, а там, – она махнула рукой в сторону предполагаемого заусадебного пространства.

– Хм… – протянул я, обдумывая услышанное. – Но ведь многие из приближённых боярыни живут здесь же, нет?

– Только немужние – ответила Захаровна. – Вместе с мужем боярыня в приданое даёт некоторую сумму на приобретение жилья в городе. Это тоже награда. И ты не думай, Петя, что твоя жена будет относиться к тебе так же, как относятся женщины сейчас. Муж из гарема – это определённый статус. С таким и в обществе не стыдно показаться. А самое главное – ты больше не будешь рабом. Да, тебе придётся слушаться жену, но ты получишь намного большую свободу и право выбирать, куда ходить и чем заниматься.

– Да уж, – неуверенно улыбнулся я.

Нарисованные перспективы выглядели весьма интересно, особенно в свете слов насчёт обратной стороны фаворитства. Но ждать ещё двенадцать лет? Этому телу-то восемнадцать всего. Я не был уверен, что не стану тут, среди вялых сибаритов, таким же безынициативным овощем, как и они. За такой-то срок. Поэтому вариант ждать отпадал. Большая свобода мне нужна была раньше. Да и не смог бы я без дела сидеть столько.

– И всё же, – обдумав перспективы, решил я настоять на своём, – вы мне поможете?

Захаровна долго-долго смотрела мне в глаза, ища следы сомнений и неуверенности, но я оставался твёрд и непреклонен. Потому что мне важно было в первую очередь вырваться из гарема, заполучив отдельное жильё, а не койко-место в общей спальне, а об остальном я буду думать, когда решиться этот вопрос. Так сказать, все по порядку.