Александр Курзанцев - Завгар

– А вы что, не знаете?

Однако женщина отрицательно покачала головой.

– Какой-то сбой произошёл, связь со стендом отрубило, так что твои параметры мы зафиксировать не смогли.

– Понятно… – пробормотал я. Вспомнив Маринины девяносто шесть, а затем свои двести двенадцать, решил ничего не рассказывать, не письками же, в конце концов, меряемся. – Если честно, я тоже как-то не уловил, сколько там было. Да и вообще не уверен, что оно где-то показывалось.

– А это, кстати, возможно, – согласилась Валерия, подойдя ближе. – Оборудование на женщин всё-таки рассчитано, на мужчине система определения синхронизации элементарно могла не сработать.

– А как она его вообще до управления допустила тогда? – засомневалась майора.

– А кто его знает? – пожала плечами бригадира механисток. – Я ж не программист. Что там в электронных мозгах машины понапихано – в курсе одни разработчики.

– Я считаю, – влез я в разговор, – что один раз это может оказаться случайный сбой. Надо попробовать снова, чтобы набрать вменяемую статистику.

– Я тебе попробую! – грубо рявкнула Марина. – Под монастырь меня подвести хочешь?! Допуск к управлению гражданского лица, да ещё и без обучения, категорически запрещён!

– А если боярыня разрешит? – закинул я пробный камень.

– Ну пойди, спроси, – усмехнулась собеседница.

– Думаешь, не разрешит? – видя, с какой уверенностью она говорит, уточнил я осторожно.

– Не думаю, знаю, – ответила женщина.

– Жалко, – огорчился я. – Ну тогда, может, обучите меня?

Однако на это моё заявление бабы хором заржали.

– Ой не могу!.. – смахнула набежавшие слезы Валерия. – Юморист. «Обучите»…

– Этому, Петя, три года в военной академии учат. Специальность такая – операта мобильного комплекса. А затем – контракт на пять лет в императорской армии изволь отслужить. Впрочем, парней туда не берут, так что порулить доспехом не выйдет, уж извини.

– Но у меня же получилось?! – возопил я, поражённый, раздосадованный и одновременно взбешённый тем, что попавший мне в руки самый натуральный боевой робот вот так скоропостижно из них уплывает.

– Ну получилось, – как-то обыденно согласилась Марина. – Но ты – парень, и к тому же наложник, вернее, уже фаворит. В твои обязанности управление мобильным доспехом никак не входит.

– Ты мне мстишь, да? – взглянул я женщине в глаза. – За то, что я решил стать фаворитом.

– Вовсе нет, – ответила она спокойно. – Просто констатирую факт.

– Значит, мстишь… – убеждённо констатировал я.

– Не хочу брать на себя ответственность, после чего отвечать перед главой рода, а то и военным трибуналом, если что-то пойдёт не так.

– Понятно…

Поиграв желваками, я махнул рукой и, расстроенный, пошёл из ангара обратно к себе.

Облом вышел первостатейный.

– Ну что, Пётр, как успехи?

Психолог всегда обращался ко мне именно так, по полному имени, словно подчёркивая мою состоятельность как взрослого мужчины. Умом я понимал, что делает он это специально, но всё равно было приятно.

– Да так себе, – кисло ответил я.

Как раз на следующий день после моего величайшего облома с доспехом у нас с Шитцем состоялась очередная встреча, и я, до сих пор дико раздосадованный, валялся на кровати прикидывая различные варианты и тут же со вздохом их отбрасывая.

Не было ни единой возможности обойти запрет на управление мобильным доспехом.

И ведь сходил я к боярыне, но та лишь подтвердила слова Марины, да ещё и похвалила ту за ответственность.

«Но я же уникальный!» – хотелось заорать мне. Вот только всеми почему-то факт моей уникальности воспринимался как умение циркового медведя ездить на велосипеде. Да, необычно, да, в какой-то мере забавно, но создавать из-за этого медвеже-велосипедные войска никто не собирался.

– Случилось что-то? – чуть склонил голову вбок Андрей, разглядывая меня. Сидел он по обыкновению своему на стуле в моей комнате и, закинув ногу на ногу, что-то время от времени помечал в блокноте.

– Да просто очередное разочарование настигло, – со вздохом сообщил я ему.

– Не получается организовать гарем?

– Да нет, не в том дело, – я всё-таки поднялся с кровати, сел, свесив ноги. – С гаремом как раз всё нормально. Учу парней быть более активными в сексе, ну и спортом заниматься гоняю. И эффект есть, причём весьма положительный.

– А что же тогда? – продолжил расспрашивать психолог.

– Вы же знаете, что меня интересовали мобильные доспехи?

– Да-да, – покивал собеседник. – Помню, ты рассказывал, что даже с механистками подружился, чтобы можно было поближе к ним подобраться.

– Ну, в общем, я вчера уговорил дать мне посидеть в кабине «Триары».

– Даже так? – поднял бровь Шитц.

– Угу. Пришлось, правда, заводить пилотский профиль…

– Какой?

– Ну, операты мобильного комплекса, – уточнил я.

– А, ну да, – чуть улыбнулся психолог. – Без этого, как я слышал, в кабину не попасть.

– Так вот, посадили меня туда, прошло сканирование, а потом вдруг вроде как сбой произошёл, активировался какой-то «протокол двенадцать М», и доспех полностью под моё управление перешёл.

Услышав такое, психолог изменился в лице, подскочил и прижал мне палец к губам, заставляя умолкнуть. Нервно прошелся из угла в угол. Затем, наконец, приняв решение, произнес, – Пойдём пройдёмся, что-то душно тут у тебя.

Пожав плечами, слегка удивленный нетипичному поведению мужчины, я не стал спорить и оделся. Раз врач говорит, что надо пройтись, значит надо пройтись.

Препонов нам никто не чинил и мы вышли из усадьбы сначала в парк, а затем углубились в лес за ним, по утоптанной каждодневными пробежками тропинке.

Кинув задумчивый взгляд по сторонам, и потыкав в наручный коммуникатор, Шитц негромко попросил, – Расскажи как всё было.

Кивнув, я принялся вспоминать и незаметно вновь окунулся в такие живые и яркие воспоминания вчерашнего дня, вновь переживая удивление, а затем восторг, которые почувствовал, буквально слившись с многотонной пятиметровой махиной.

В установившейся лесной тишине прерываемой лишь редким птичьим щебетом я с увлечением рассказывал буквально всё, что в тот момент думал и ощущал.

– И представляете, – произнёс я, заканчивая свой рассказ, – мне синхронизацию посчитали в двести двенадцать процентов, при том что у Марины, которая крута как кавказские горы, всего девяносто шесть…

В этот миг я увидел, какими глазами смотрит на меня мужчина, и мгновенно осёкся, потому как в них, проломив извечную маску спокойной доброжелательности, читались удивление, неверие и какая-то безумная надежда.

– Эм… у вас всё нормально? – осторожно уточнил я.

Шитц, отмерев, внезапно странно, чуть кривовато улыбнулся, после чего помотал головой, постаравшись вернуть на лицо прежнее выражение, и ответил: