Amazerak - Тёмный посредник [СИ]

И тут бритый, отойдя от болевого шока, вытащил что-то из-за пазухи. На меня уставился ствол карманного револьвера, и я понял, что сейчас грянет выстрел.

Вот только бандит допустил ошибку: вместо того, чтобы держать руку с оружием прижатой к корпусу, он вытянул её так, что пистолет оказался у меня перед носом. И возможно, в любом другом случае разницы не было бы, но только не с моей реакцией.

Я отклонился с линии огня. Выстрел. Пуля просвистела совсем близко. Я схватил руку с револьвером и отвёл в сторону. Грохнуло ещё два выстрела.

Удерживая кисть бритого так, чтобы ствол смотрел мимо меня, я начал быстро бить противника в голову, не давая опомниться, двинул локтем в предплечье, чтобы тот выронил оружие, потом — в лицо. Непросто оказалось сбить с ног столь здорового увальня, но зато удалось ошеломить: от моих ударов бритый растерялся, и тогда прямым ударом ноги в челюсть я вырубил его.

Оклемался третий. Он снова попытался достать нож, но получил апперкот локтем, а потом — с разворота — ногой в голову.

Бандит с вывихнутым плечом тянулся здоровой рукой к револьверу. Я ботинком отдавил ему запястье и ударом ноги в лицо опрокинул навзничь. Револьвер же пнул подальше в сторону.

Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я бросился бежать. С такими травмами бандиты вряд ли за мной погонятся, но вот приезд полиции, которая, возможно, сама же покрывала эту шайку, мог оказаться для меня нежелательным.

Стоило подумать о полиции, как я услышал звук сирены за спиной. Однако в следующий момент я уже забежал за угол, скрывшись во дворе многоквартирной высотки. Сбавил шаг, когда оказался на соседней улице. К ближайшей остановке подъехал автобус, я запрыгнул в него и проехал две остановки, после чего уже потопал в сторону дома.

Опасность осталась позади, мне больше ничего не угрожало. Впрочем, последнее — это как посмотреть. Судя по тому, что у бандитов имелся огнестрел, людьми они были серьёзными. Кто попало не станет носить ствол и, тем более светить им среди бела дня: риск огромный. А этим — хоть бы хны. Лёху они знают, а теперь знают и меня. Наверняка в курсе, где мы живём. А это плохо. Очень плохо. Выходит, разозлил я ещё одну банду. Персов, видать, оказалось мало. Узнать хотя бы, кто такие?

Когда я вернулся, брат уже был дома: сидел на кровати испуганный и подавленный.

— Так, — сказал я спокойно и твёрдо, входя и усаживаясь на свою постель. — А теперь рассказываешь всё по порядку: кто, зачем и почему?

Сбиваясь и путаясь, брат поведал о событиях последнего месяца.

Когда я угодил в больницу, с финансами стало совсем туго. К тому же отец постоянно гундел о том, что нужны средства на моё лечение. Как-то раз, напившись, даже угрожал, что отключит меня от аппаратов, ибо не желает сливать зарплату проклятым врачам, которые, якобы, специально маринуют моё тело, дабы выдаивать деньги из бедняков вроде нас. А ещё Лёха боялся, что отец не сможет оплатить аренду, и мы окажемся в работном доме (это был страх, который преследовал парня с раннего детства). В итоге через каких-то друзей в школе он вышел на пацанов постарше, связанных с наркоторговцами в Измайлово. Ребята эти уверяли, что деньги лёгкие и что, работая курьером (то есть, разнося товар со слада по точкам), можно поднять гораздо большую сумму, нежели на законной работе, на которую двенадцатилетнего пацана ещё не каждый возьмёт.

— И что? Поднял деньжищи? — сочувственно посмотрел я на брата. — С какой стати ты им должен оказался?

— Грабанули меня, — насупился Лёха. — Отморозки какие-то. Встретили и отобрали всё. Чуть не убили. Если бы не они, я бы уже ушёл оттуда.

— Тебя подставили. Чтобы не соскочил. Подослали своих, инсценировали ограбление и предъявили за якобы, потерю. Так делают иногда. И на много тебя нагрели?

— Я им тридцать тысяч должен, — понурился брат.

Я аж присвистнул:

— Неслабо.

— Ну а что мне оставалось делать? — начал оправдываться Лёха. — Я хотел, чтоб как ты. Ты же зарабатывал. И я тоже хотел.

— Надо думать, на чём зарабатываешь. Мои заработки вон тоже аукнулись будь здоров. Ну да ладно, теперь-то что разговаривать? Надо решать, как быть дальше. Кто это такие? Что за группировка?

Лёха выложил всё, что знал о своих работодателях. Это была так называемая банда Пересвета. Я слышал о такой впервые, хотя, как понял, Пересвет уже давно держит тот район близ парка, а заодно бордель, несколько казино, подпольную швейную фабрику и ещё что-то. Сам Пересвет был выходцем из Речи Посполитой, да и вся его банда состояла из наших западных братьев славян.

Уверив брата, что придумаю, как решить проблему, я оставил его в спальне и, выйдя на кухню, принялся вышагивать из угла в угол и время от времени поглядывать в окно, словно ожидая увидеть собирающихся у подъезда бандитов.

Первое, что пришло в голову: переехать в другой район. Благодаря запасливости Александра Васильевича, у меня теперь имелись некоторые сбережения, так что можно попробовать начать жизнь с чистого листа там, где нас не достанут ни персы, ни поляки. Но если персы вряд ли начнут искать меня по всей Москве, то люди Пересвета, скорее всего, не успокоятся, пока не найдут обидчика. По крайней мере, мне так казалось. Я влез в их бизнес — подобное не прощают.

Потом появились другие идеи.

Я вернулся в спальню и принялся расспрашивать брата во всех подробностях, к кому он нанимался, и кто его знал там. Велел рассказать, где находится база, и абсолютно всё, что Лёха видел и слышал за время своего пребывания на службе у наркоторговцев.

Склад Пересвета вместе со швейной фабрикой располагалась в каком-то переулке недалеко от парка, в подвале жилого дома. Брат назвал адрес, и я подумал, что неплохо бы туда наведаться вместе со своими демоническими «бойцами». О том, что Лёша работал на банду и, якобы, торчал ей тридцать кусков, знало только руководство склада. Пацан-наркокурьер — не такой важный человек, чтобы про него было известно на «верхах». И если руководство внезапно исчезнет, то и о нас вряд ли кто-то вспомнит.

Однако пока этого не случилось, мы с братом находимся в опасности. Хозяин наркосклада знал, где мы живём, и я не сомневался, что в ближайшем будущем его ребята зайдут в гости. За себя я не сильно беспокоился, а вот Лёху следовало куда-то спрятать.

Я позвонил Маше и сказал, что младшего надо забрать на несколько дней. Сестра естественно забеспокоилась, потребовала объяснить, что случилось, но я настоял на том, что разговор этот не телефонный.

Вечером, после ужина, Маша и Малик были у нас.

— Ну так что стряслось, мужики? — с порога начала сестра. — Чего натворили?

Мы уселись втроём на кухне за столом, и я рассказал о событиях в парке. Малик осуждающе закачал головой, а Маша расстроилась.