Коби Баялов - Резиновые тропы

О реальном положении дел на землях ацтеков и майя я узнал лишь после полутора лет с момента возвращения. К сожалению, остановить тот неуёмный геноцид, устроенный моими тоэнами, не сумел до сих пор. Оказывается, многие предки наших вождей и не только южных, но и северных, сталкивались с ацтеками, оставившими о себе недобрую память. И теперь, обладая мощным оружием и первобытной яростью, сметали с лица земли не только ацтеков, майя, но и всех подвернувшихся туземцев. Тысячами они гибли на рудниках, подчистую вырезались мирные селения, охота на партизан входила в моду, как весёлое времяпрепровождение с выплеском адреналина. Предпочитая вывозить в плен только испанцев и креолов, широкая поступь наших отрядов заглохла в непрекращающейся партизанской войне. Что же, будем ждать, когда вырежут всех. На опустевшие же земли нужда принудила завозить славянских поселенцев, временно приостановив расселение по восточному побережью.

Подобное положение дел, как нельзя лучше способствовало дальнейшему закреплению испанцев и в Карибском море, и на севере, и на юге Южной Америки. В последние полтора года с испанцами установилось вооружённое перемирие. Мызавязли в освоении новых пространств, а испанцы, понеся невосполнимые потери в людском ресурсе, продолжали осваивать оставшиеся колонии. Небольшой демонстрации мощи военно-морских сил хватило испанцам для осознания разницы в силах, чтобы теперь безропотно уступать дорогу моим транспортным кораблям. В свою очередь, я передал приказ - без нужды не атаковать испанские корабли, мирно драпающих при виде силуэтов наших.

Более полу тысячи тоэнов с разновеликими отрядами от 10 воинов до тысячи, как у Шаха, объявили о праве на вотчины. Только исполнить правило оказалось труднее, вот и посыпались заявки на переселенцев, те что оказались прозорливее, сохранили небольшие общины из местных и испанцев, не уничтожая всех подряд. Но даже им было трудно открыть школу, не обладая возможностями больших вождей. Тогда я сделал дополнение к закону, разрешая отложить введение школы до трёх лет, при условии оплаты доставки трёх переселенцев из расчёта на каждого воина. В противном случае, очень скоро вся Центральная Америка была бы поделена между десятком самых могущественных вождей. Увы, но введением этой поправки больше всего были недовольны мои самые близкие и верные сподвижники. Соответственно, самые богатые и обладающие собственными армиями, могущие дать бой любой европейской армии.

Было бы удивительным, если бы самым пострадавшим от моего решения был кто-то другой, а не мой тесть Йэлшан. Начав пешее движение от реки Юма, которую я обозначил северной границей новых земель, и, с отставанием от основной флотилии отправил морем около трёх сотен головорезов. Понимая, что к раздаче серёг в Теночтитлане он не успевает, сходу взял городок Масатлан, что лежит на побережье напротив оконечности Калифорнийского полуострова. Следующие два года его армии шли навстречу друг другу, вывозя добычу и привозя пополнение для контроля за захваченными поселениями, в которых ещё теплилась жизнь. Но когда воины моего родича стали подниматься в горы, выяснилось, что небольшие отряды успели захватить долины и плато, где можно выращивать продукты или шла добыча металлов. Йэлшан велел своим ждать, пока не минет год после заявки на вотчину, понимая, что большинство физически не сумеют обеспечить школой с тремя учителями, чтобы заявка была подтверждена. Таких мелких вотчин было больше сорока, превращая владения тестя в дырявое пончо. Но постепенно, большая часть лишилась своих участков в пользу моего тестя, и тут, как громом среди ясного неба, новый закон остановил поглощение владетельными князьями мелких вождей.

Огромный Юкотан продолжал окучивать Какуитлан, не обладая внушительной армией, как у Йэлшана и Шаха, он объединил, после захвата Теночтитлана, с дюжину отрядов поменьше. Пока они торговались, деля шкуру не убитого медведя, Шах двинулся от границы общих территорий, застолбив за собой почти всё побережье, в одиночку взяв Веракрус. Постепенно всё новые и новые охотники занимали свои места на полотнище сражений. Сколь бы ни казалось неисчерпаемым число жаждущих добычи завоевателей, всё же оно оказалось конечным. Пока не подрастут новые воины, эти завязли окончательно. Удержать территории, охраняя покой поселенцев, ведя бесконечную войну с партизанами, задача не тривиальная.

Вмешиваться в текущую ситуацию силами гвардии я не собирался, по причине отсутствия реального противника. Уверенность, что рано или поздно мои тоэны перемелют все искры сопротивления, росла с каждым новым отчётом Кайтеная. Благо, общая территория или, как её ещё называли, царский удел, уже давно была зачищена и активно заселялась славянскими крестьянами и мастеровыми переселенцами. Европа тоже не сидела, сложа руки: очередной всплеск внутренних разборок, эпидемии, голод и бесконечные шайки грабителей стали приводить к попыткам прибиться к нам разного рода беженцам. Учитывая славянское многоязычие, затеряться в толпе не составляло труда. Особенно выгодны подобные пассажиры были для голландских купцов, ухитрявшихся брать плату и с беженцев, и с нас. А в случае, если подлог выявится, то купцы всегда имели железную отговорку, мол, это тоже славяне, но из германских княжеств, кои позабыли родную речь.

В этом месте нужно отметить особо интересный момент. Выяснилось, что на самом деле вся северная часть германских княжеств заселена сплошь славянами. Только дворянство германское. Я когда об этом впервые узнал, сначала отмахнулся, но когда провели статистику, кого откуда привезли, выяснилось, что почти треть переселенцев именно оттуда. А на момент подведения итогов статистики - два года назад, число прибывших исчислялось тремястами тысяч. Дорогая передача, это значит, мы в мировые войны со своей роднёй сражались, пусть и забывшей свои корни. То, что сражались - это нормально, но что с такой ненавистью друг к другу - я потрясён.

В любом случае, потоки переселенцев не слабли, а даже увеличивались. Мы были вынуждены открыть для купечества второй порт, помимо Квебека. Созданный на месте бывшего в нашем мире Бостона. Не мудрствуя лукаво, назвали его Великий, что наместном языке звучало, как Массасойт. Мне понравилось. Оттуда галеонами и вновь построенными на верфи Кулигина кораблями, расселяли народ по побережью, а в последний год практически исключительно в Веракрус и Колон. Далее народ распределял Кайтенай, я лишь давал некоторые советы и пожелания. Не более четырёх тысяч отправили в Перу, пару тысяч в устье Юмы Йэлшану. Он хоть и открывал школы вперёд прочих, но мою просьбу позаботиться о переселенцах всегда выполнял. Да ему самому нравились послушные и спокойные славяне. В планах панамского пункта пересылки стояло переселение не менее десяти тысяч на Эдзо и север Хонсю, ещё двадцать тысяч на заселение Тайваня.