Леонид Антонов - ОЯШ

— Эй, пидор, у тебя шнурки развязались! — обернувшись на бегу, прокричал я, выпустив тем самым остатки воздуха из легких. Но к моей большой удаче, счастью и всему остальному, маньяк оказался дебилом, и остановившись от моих слов, посмотрел себе на ноги. Это мой шанс!

Из последних сил я развернулся, и рванул к нему с такой скоростью, которой от себя тем более не ожидал, и в секунду сократив расстояние между нами, со всей силы, на какую был способен, врезал ушлепку кулаком по морде.

От моего удара, этот хрен отлетел назад, выронив бензопилу и свалился на тротуар. Ну и тут пришла моя очередь выносить злость!

Подобрав бензопилу, которая была немного тяжелая для моего нынешнего тела, я сделал несколько шагов к маньяку, который стал медленно отползать от меня, выставив вперед левую руку, надеясь, что она его защитит.

— Готовься, сладкий, сейчас будет бо-бо! — выдавив настолько зловещую улыбку, на какую был способен, я дернул за спусковой механизм, и врубив пилу, вонзил ее лезвие в пузо маньяку. Крик поднялся такой, что его наверняка можно было услышать из космоса, и я, кажется, даже на несколько секунд оглох, но мне было насрать. Кромсая ублюдка, я получал такой кайф, что мне и самому было страшно. Отрезал ему ноги, потом руки… черт, а я страшный человек!

Выпустив наконец всю ту злость, что накопилась во мне за два дня, я вытер рукавом рубашки лицо, и облизнув губы, медленно побрел домой. А расчлененный труп маньяка, между тем, стал медленно растворяться, превращаясь в какую-то мерзкую пузырящуюся массу.

Придя, наконец, в нашу с Мэй квартирку, и бросив портфель и бензопилу у порога, я, весь покрытый черной жижей, которая была кровью того маньяка, и которая летела во все стороны, пока я его кромсал, я прошел мимо комнаты, не обращая на удивленный взгляд Мэй внимания, и зайдя в ванную, набрал в ванну теплой воды, скинул с себя грязное шмотье и погрузился в воду. Каеф! Мои легкие по-прежнему горели от той пробежки, что я совершил, причем уже второй день подряд. Ненавижу бегать!

— Братик, ты в порядке? — в дверь постучала Мэй.

— В полном.

— А откуда ты бензопилу взял? Она какая-то странная, черная вся… и лезвие у нее покрыто какой-то гадостью… Ой, фу!

— Мэй, просто… просто не спрашивай! Считай, что бензопила подарок, блин…

— А от кого?!

— Подарок судьбы! А теперь иди и играй дальше в свои игры, и ни о чем лучше не спрашивай! Дай мне немного отдохнуть, а потом я тебе чего-нибудь вкусного забабахаю!

Главное — не спать! Не спать, ведь если я снова усну на уроке, я испорчу отношение учителя Синохары к себе, а мне еще предстоит соблазнять ее, когда кончится вся эта тягомуть с проклятием. Если эта тягомуть вообще кончится… ладно хер с ним, нужно думать о чем-то плохом, чтобы не уснуть! А о чем? Да и к тому же, как вообще можно думать о плохом, если третьим уроком у нас будет физ-ра, и я никак не мог не думать о том, что пришло мне в голову. Ки-ки-ки!

С трудом отсидев первые два урока, и дождавшись звонка, я подскочил из-за парты, и подошел к Кобаяси. Она испуганно поглядела на меня, захлопав ресницами.

— Пошли за мной! — приказным тоном сказал я, хватая ее за руку, и выводя из класса. Дойдя с ней до лестницы, и прижав к стене, поглядев, есть ли кто-нибудь рядом, я поцеловал ее, прикрыв глаза, которые закрывались сами собой, а когда открыл, то увидел перед собой свою же наглую рожу. Да, в этот раз малышка даже не сопротивлялась, когда я целовал ее.

— Ч-что ты задумал? — спросила она, пока я поправлял блузку на ее теле, которая немного помялась, ведь она во время поцелую прижалась ко мне.

— Кое-что, гы! Подумай, какой у нас сейчас урок?

— Ф-физкультура… И-ик! К-Кимура, ты не можешь… получается, я должна…

— Именно, детка! Я пойду в твоем теле в женскую раздевалку, а ты в моем теле в мужскую, — я злобно усмехнулся. — Ладно, нет у меня времени с тобой болтать, ибо меня ждет Рай! Смотри, не напортачь, а то накажу!

Не слушая, что говорит мне мое тело, в котором сидит Кобаяси, я вернулся в наш класс, стараясь подражать ее походке, и подойдя к ее парте, взял пакет со спортивной формой, и двинулся вслед за одноклассницами. Я заметил, что позади меня плетется Ивасаки Асука, та девчонка, которая сидит на одном ряду с Кобаяси, но за второй партой. Та, которая еще мне угрожала, проведя пальцем по горлу… ух, сучка, теперь я тебя всю рассмотрю… блин, плохо что мне не сделать фотки, ибо это будет палевно, да и мобильник я оставил в своем портфеле.

— Чего от тебя нужно было этому новичку-извращенцу? — спросила Ивасаки, сравнявшись со мной. И вдруг она как-то нежно положила руку мне на левое плечо. Ась?

— М-мы с ним в одном клубе состоим, так что он… кое-что рассказал мне про призраков, — произнес я, надеясь, что прокатит. А не прокатит, то и хер с ним. — О-он тоже ими увлекается…

— Не верю! — фыркнула Ивасаки. — Наверняка подкатывает к тебе шары, чтобы потом, оставшись наедине в клубной комнате, изнасиловать тебя… не позволю, Шизука, милая, ты принадлежишь ли мне!

Она вдруг шлепнула меня по заднице, а я, стараясь отыгрывать Кобаяси, испуганно пискнул. Вашу ж Машу! Здрасьте, пожалуйста! У нас тут еще и лесби! Ну ладно, плевать, пусть что хочет, то и делает с Кобаяси, это не мое дело, хотя… Оу, май! А я же в теле Кобаяси, и значит… блять, ну что я за извращуга такой, а? И… как же мне нравиться то, что я придумал!

Когда мы дошли до раздевалки, куда успели прийти большая часть моих одноклассниц, я едва удержался от того, чтобы не закричать от восторга. Я точно в Раю! Как же много девчонок в одних трусиках и лифчиках, иии!

Быстро переодевшись в спортивную форму, я встал у двери, и оттуда стал наблюдать за одноклассницами, среди которых, ясное дело, была лесби Ивасаки. Что можно сказать про нее? Короткая прическа, волосы выкрашены в белый цвет, на моську ничего такая, как и все девки в школе, грудь третьего размера. Ки-ки-ки! А я уже придумал, как воспользоваться телом Кобаяси, но это уже потом, после урока…

Вот честно, хоть я и не был атлетом, даже в своем теле, но гонять по стадиону круги, в теле Кобаяси было той еще мукой. Помимо того, что я выдыхался уже через десяток метров, словно герой видеоигр-хорроров, так еще и бегать приходилось… по женскому. Блин, ну нахер, больше я не буду в теле Кобаяси заниматься физ-рой! А если захочу опять в женскую раздевалку, буду целовать ее прямо во время урока.

А еще эта чертова Мальвина подставила меня, во время пробежки свалившись пару раз на землю, чего я себе точно никогда не позволял, отчего все парни, даже Миямото, который точно уж не был спортсменом, заржали! Ну ничего, я знаю чем отплатить за это! Берегись, Кобаяси!