Андрей Величко - Фагоцит. Покой нам только снится [litres]

– Время на замену? – поинтересовался я, беря карандаш и пододвигая тетрадь.

– Минут пять, куда нам торопиться.

– Тогда, наверное, это можно будет реализовать вот так… кстати, а почему мы презенты из двадцать первого века сюда таскаем в руках?

– А в чем еще – во рту, что ли? Или сразу в анусе?

– Надо попробовать, не пройдет ли метод «на носу». Очки вроде тех, в которых ты обаял свою рыбную принцессу.

– Хорошая идея, можно попытаться прямо сейчас, – оценил Антонов. – Очки у меня там есть, причем лучше тех.

Глушко приехал в «Мечту», но, как и ожидалось, всем своим видом выражал неудовольствие по поводу того, что его вынуждают столь бездарно тратить дорогое время. Я старательно и небезуспешно изображал из себя кого-то вроде слесаря-сантехника, непонятным образом оказавшегося в кресле замдиректора по науке и по этому поводу кое-как натянувшего дорогой импортный костюм-тройку.

– С вами хочет побеседовать один человек, – сообщил я гостю. – Мой, так сказать, идейный вдохновитель.

– Зовите, – поморщился Глушко.

Этот момент мы с Антоновым репетировали много раз, и сейчас он прошел безукоризненно.

Я встал, подошел к окну и оперся руками о подоконник, чтобы не потерять равновесие в момент мысленного перехода в двадцать первый век и обратно. И вернулся в прошлое уже Антоновым с дымчато-зеркальными очками на носу.

Он в темпе подтянул узел появившегося на шее галстука, а в нагрудном кармане костюма сработало реле, отпустившее резинки, благодаря натяжению которых этот самый костюм сидел криво. Быстро потер руками, еще в двадцать первом веке смоченными одеколоном «Давидофф», виски и повернулся к гостю.

– Будем знакомы, – заявил мой духовный брат, – Виктор Васильевич Антонов, гость из параллельного мира. А Скворцов – это просто временный донор организма, свой я сюда переместить не могу.

После чего, не давая Глушко опомниться, Антонов сначала продемонстрировал возможности планшета, а потом погонял по комнате дрон. Вот интересно, почему эта дешевая игрушка убеждает людей сильнее, чем планшет? Хотя, наверное, Глушко представлял себе, сколь мощная там должна быть управляющая электроника, чтобы он так летал.

В общем, уже минут через пять Валентин Петрович перестал сомневаться, что видит перед собой пришельца из иного мира. И кстати, почувствовал к нему симпатию, как мы с Антоновым и надеялись.

– Так вот, значит, в чем секрет успеха этого бесцеремонного и невоспитанного молодого человека, – улыбнулся Глушко. – Рад нашему знакомству. И наверное, раз вы инициировали эту встречу, то у вас есть опережающая наш уровень информация не только по системам телекоммуникации, но и по двигателям?

– Разумеется, садитесь сюда, так будет удобнее смотреть. Я, правда, не двигателист и не ракетчик, а электронщик, поэтому основное назначение предлагаемой подборки – помочь вам сформулировать вопросы, на которые мне надо будет искать ответы в своем мире. У нас самые распространенные двигатели – кислородно-керосиновые. На второй ступени иногда используются кислородно-водородные, а в качестве стартовых ускорителей – твердотопливные, но не очень часто. Высококипящие компоненты применятся в основном при заорбитальных полетах.

Не помню, кто именно из великих – Мёрфи, Паркинсон или еще кто-то – сформулировал закон «Реализация любого хоть сколько-нибудь серьезного плана требует в пи раз больше времени, чем предполагалось поначалу», но могу подтвердить, что иногда этот закон соблюдается довольно точно. Не всегда, но часто. Так, например, развитие рок-музыки в СССР им описывалось безупречно.

Проскочить перед выходом на большую сцену «Дип пепл» удалось буквально впритык – группа «Космос» заявила о себе осенью шестьдесят восьмого года. Кстати, мне было не так просто объяснить ее руководителю Давиду Тухманову, как я представляю себе тяжелый рок. Никаких записей из будущего я ему, с его абсолютной музыкальной памятью, крутить не собирался, а сам не знал нот и худо-бедно играл только на гитаре. И значит, единственной продемонстрированной песней в избранном стиле стала поделка Пахмутовой про юный октябрь в исполнении ресторанной рок-группы из двадцать первого века, а все остальное мне пришлось объяснять на пальцах, жестами и художественным блеянием. Но как ни странно, Тухманов в общих чертах понял, что имеется в виду. И не только понял, но и смог вполне прилично реализовать.

Из известных мне музыкантов в «Космос» вошел совсем еще молодой Градский, остальных эти двое подобрали сами. И кстати, чуть не увели у меня жену – ясное дело, не в общепринятом смысле, а в музыкальном. Послушав ее пение, Тухманов возбудился и заявил, что у Веры совершенно феноменальной силы голос (тоже мне открыл Америку, я это узнал в первые же секунды знакомства). И значит, ее осталось только научить петь, чтобы получилась суперзвезда рока. Пришлось заявить, что солисток лучше искать где-нибудь в другом месте, еще только не хватало отпускать единственную жену в артистическую тусовку. Она, впрочем, от этого не расстроилась, понимая, что совместить большую сцену с биологией, космосом и, главное, нормальной семейной жизнью никак не получится.

В общем, первый альбом группы – «Ключ на старт» – имел огромный успех в Союзе, удостоившись даже похвалы от самого Леонида Ильича. А группа англоговорящих поэтов от Семичастного уже вовсю переводила тексты на язык вероятного противника, потому что в планах был еще и успех на Западе, а с русскими текстами его добиться как минимум очень и очень трудно. Задача поэтов осложнялась еще и тем, что их творения должны были плюс ко всему нести идеологическую нагрузку, но так, чтобы с первого взгляда это в глаза не бросалось.

Кроме музыки, из не связанных напрямую с космосом проектов я продвигал еще и дельтапланы. Вот тут про упомянутый выше закон сказать нельзя было ничего, ибо никаких планов вообще не было. Просто мы с тремя энтузиастами в редкое свободное время потихоньку строили пару аппаратов – и наконец построили. Это были два практически одинаковых крыла по типу «Атласа», одно каноническое, а второе чуть усиленное и с подвешенной внизу тележкой, снабженной форсированным до двадцати восьми сил движком от «Иж-Планеты». Моторный вариант облетывал я, безмоторный – Саша Фроловский. Правда, в силу особенностей служебного положения он вынужден был, едва спустившись с небес, тут же настучать Семичастному, но вреда программе это не нанесло, скорее наоборот. Пока в верхах утрясали вопрос, к какому ведомству следует отнести эти не очень понятные летательные аппараты, мы – все четверо – успели вдоволь налетаться. Зато когда на полеты обратила внимание Вера и потребовала, чтобы ее тоже научили, оба дельтаплана забрали на испытания в ЛИИ. Кстати, приезжал за ними сам решивший тряхнуть стариной Громов. Я ему шепнул, что торопиться их возвращать не надо, в середине февраля будет в самый раз, ибо в снег падать мягче.