Анатолий Логинов - Война

Всё изменилось позавчера.

Батальон, сбив очередной заслон немцев, вышел по дороге к окраинам деревушки с труднопроизносимым французским названием и крепкими каменным домами, приспособленными немцами к обороне. Уставшие парашютисты, ворча, рыли окопы. А Том, отправив комбату посыльного с докладом о прошедшем дне, спокойно и умиротворенно допивал чашечку отличного натурального кофе. В бывшей немецкой землянке, в которой теперь разместилось управление роты, было тихо. Связисты еще не успели протянуть телефонную линию, а ротная радиостанция недавно вышла из строя. Так что Томпсона никто не беспокоил. Где-то затрофеенный пронырливым ротным сержантом настоящий итальянский кофе из Эфиопии был великолепен на вкус и бодрил, смывая накопившуюся усталость. Том уже допил чашку, когда посыльный принес записку от комбата. В которой сообщалось, что на сегодня больше никаких наступлений не будет. Это привело временного капитана Томпсона почти в настоящую нирвану. Еще бы, ночь на месте, да еще сравнительно обустроенном. Немцы атаковать вряд ли решаться, судя по наблюдениям. «Значит, можно будет отдохнуть», – решил Том, задавив появившиеся сомнения и забыв знаменитые строки Киплинга про отсутствие отдыха на войне.

Как только он решил, что можно отпустить ротного сержанта и связиста, установившего в землянке телефон, где-то неподалеку вдруг залаял немецкий пулемет. Затем несколько раз громыхнуло, со стен и потолка укрытия посыпалась земля. Несколько комков ударило Тома по голове, заставив выругаться.

– Что, черт побери, происходит? – естественно, на это вопрос не смогли ответить ни недоумевающий не меньше Томпсона Ковбой, ни схватившийся за ручку своего желто-кожаного аппарата связист. Не дожидаясь ответа, Том подхватил лежащий на нарах карабин, каску, и, отодвинув заменяющую дверь немецкую плащ-накидку, выбежал навстречу разгорающейся перестрелке. – Что за… – английский был слишком слаб, чтобы передать увиденное, а пользоваться рвущимся на язык русскими выражениями Том побаивался.

А посмотреть было на что. Две машины, небольшой «виллис джип» и более тяжелый «додж – три четверти», непонятно как проскочившие по дороге до передовых окопов, стояли на шоссе. Мотор у джипа, въехавшего передними колесами в воронку, еще работал, но за рулем уже никого не было видно. «Додж» же понемногу разгорался, получив, видимо, трассирующую или зажигательную пулю прямо в бензобак. От машин отползали, пытаясь отстреливаться, с полдюжины солдат в американской форме. Приглядевшись, Томпсон заметил, что у нескольких на плечах поблескивают погоны, не полевые, а по моде штабников – повседневные.

Ожесточенная перестрелка тем временем не стихала. В нее включился и трофейный крупнокалиберный пулемет, которым ловко пользовался расчет Мак-Гроу. В ответ немцы еще раз обстреляли расположение роты из минометов, но на это неожиданно ответила приданная батальону батарея четырехдюймовых минометов. Разрывы их тяжелых снарядов послужили весомым аргументом для германских оппонентов, даже несмотря на малую эффективность мин против заранее подготовленных укреплений. Стрельба постепенно затихла, стали слышны крики: «Санитары!» Укоризненно покачав головой, Том повернулся к стоящему рядом Ковбою и скомандовал:

– Давай, сардж, сгоняй туда и уточни, что произошло, – и добавил, подмигнув: – На глаза начальству разрешаю не показываться. Узнай, что и как, и мухой ко мне. Ясно?

– Да, сэр, – шутливо вытянулся в стойку смирно Уэйн. – Разрешите выполнять?

– Вали, – Томпсон развернулся ко входу в землянку, и в это мгновение полог откинулся и из нее выглянул связист.

– Господин капитан, сэр! Вас, сэр! Подполковник Краузе, сэр!

Пока Ковбой разбирался, что произошло, а Том докладывал по телефону о том, что видел сам, понаехавшие гости пришли в себя. И в землянку вошли уже вполне оправившиеся от неприятностей, а потому особо злые полковник и первый лейтенант.

– Капитан Томпсон, сэр! Командир… – начал доклад Том, но был остановлен небрежным взмахом руки.

– Полковник Мессенджейл, оперативный отдел штаба. Где подполковник Краузе?

– На связи, сэр! – протянул ему трубку телефона Томпсон.

– О-отли-ично-о, – как-то неприязненно растягивая гласные, ответил полковник. – Всем выйти из укрытия. Сэм, проследите, чтоб никто не подслушивал. Вам ясно, капитан Томпсон?

– Ясно, сэр! Прошу извинить, сэр, Томпсон, сэр! – снова вытянувшись, ответил ему с иронией попаданец, очередной раз припомнив приказ Петра Великого.

– Действуйте, – небрежно отмахнулся Мессенджейл и заорал в трубку: – Краузе, это вы?! Есть очень серьезный разговор, подполковник!..

О чем разговаривали лощеный штабной франт и командир десантников конкретно, никто так и не узнал. Но итогом этой весьма нервной, судя по лицам уехавшего в тыл полковника и появившегося через полчаса комбата, беседы стал приказ на атаку селения. В лоб, практически без артподготовки и без поддержки танков.

– Но, сэр… – попытался возразить Томпсон. И сейчас же замолчал, рассмотрев выражение лица подполковника. – Есть начать атаку сразу после авианалета!

Обещанная авиационная поддержка появилась еще через двадцать минут. Восьмерка «мустангов» в варианте А36 сбросила на большой скорости примерно двадцать штук двухсотпятидесятифунтовых бомб. Накрыв частично вражеские позиции, а частью – чистое поле, они столь же стремительно удалились.

– Атака! – мысленно поежившись, отдал приказ Том.

По выпущенной красной ракете тяжелые минометы попытались изобразить что-то вроде огневого вала, а десантники его роты неохотно и недружно вскочили в атаку. И практически сразу залегли, попав под огонь не менее четырех пулеметных точек. Томпсон бросил взгляд в сторону второй роты, надеясь, что его атака отвлекла внимание немцев и на том участке положение лучше. Но и там лежащие в чистом поле солдаты поспешно окапывались, стараясь укрыться от огня «машиненгеверов».

Три последовательные попытки наступления закономерно закончились после огромных потерь десантников. Попаданцу было удивительно видеть, как американские парашютисты рвались в бой не хуже его соратников из будущего. И вопреки мнению некоторых экспертов, отнюдь не трусили, идя в безнадежные и смертельно опасные атаки. Несмотря на потери.

А сегодня Том поминал тех, с кем начал службу в армии, прыгал с парашютом и сражался бок о бок на Сицилии и во Франции. И в первую очередь – сержанта с именем и фамилией знаменитого исполнителя ролей ковбоев-победителей.

– Сэр? – раздавшийся у входа голос заставил его отложить гитару и привести в порядок форму.

Спрятав за импровизированный столик початую бутылку коньяка, он еще раз осмотрел палатку и ответил: