Иван Оченков - Смоленский поход (СИ)

— Понять смогу.

— Отлично, а что вообще умеешь?

— Все что необходимо хорошей жене. Готовить, шить, стирать.

— Грамоту знаешь?

— Немного. Обычно женщин у нас не учат грамоте.

— Но ты научилась?

— Да, ваше величество, а зачем вы спрашиваете?

— Пытаюсь решить, что с тобой делать.

— Понятно, еще я разбираюсь в травах и действительно немного могу лечить.

— У кого ты научилась?

— У матери. Читать и писать тоже.

— Не слишком распространенное умение для жены рыбака, не так ли?

— Она не всегда была женой рыбака.

— Вот как, кстати, а где она?

— Она умерла два года назад.

— Печально, а отец?

— А отец, когда меня обвинили в колдовстве. Меня не отпустили даже на его похороны.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— Я уже выплакала все свои слезы, ваше величество.

— Да уж, досталось тебе…

— Видно судьба такая, а что вы сделали с вдовой Краузе?

— С Ирмой-то? Замуж выдал.

— Что! За кого?

— О… не завидуй, — засмеялся я, — вдова еще не раз пожалеет, что не утонула.

— Я не завидую, я ненавижу ее!

— Пожалуй, у тебя есть на это причины, но не думай о ней. Вряд ли вы когда еще увидитесь.

— А что вы собираетесь делать со мной?

— Еще не знаю, но если ты и впрямь умеешь лечить, то, вне всякого сомнения, пригодишься мне на службе.

— Вы предлагаете мне службу?

— А почему нет.

— Но я же… вы разве не боитесь ведьм?

— Что за вздор! И вот что прекращай все эти разговоры про ведьм, и Каупушу с семейством скажи, чтобы помалкивали. Чем меньше людей будет знать о твоей судьбе, тем лучше будет для тебя самой. В Швеции могут отправить на костер ничуть не хуже чем в Риге, а в Москве народ и вовсе простой. Заострят колышек и поминай как звали.

— Вы не ответили.

— На что? Ах вот ты про что, да, я не боюсь ведьм, более того, я не верю во всю эту чушь со службой дьяволу, вальпургиевыми ночами и черными мессами. Рогатый достаточно силен чтобы обходиться без помощи сумасшедших старух верящих в то, что могут обращаться в черных кошек. Так что иди в кубрик к Каупушам и выбрось эту ерунду из головы.

Проговорив это, я развернулся и отправился к себе, но переступая через комингс я повинуясь внезапному чувству повернул голову и едва не вздрогнул. Эльза стояла на прежнем месте, смотря мне вслед. Вышедшая в этот момент из облаков луна, на мгновение осветила ее лицо, показавшееся мне таким зловещим, что в пору было пожалеть о ее спасении. Особенно выделялись на нем ставшие просто черными глаза. Сморгнув, я снова посмотрел на девушку и наваждение исчезло. Ни зловещего лица, ни черных пронизывающих глаз, ничего. Увидев, что я смотрю на нее, она сделала книксен и убежала. Фу, похоже, у меня глюки. Девчонка, наверное, обиделась на мое невнимание и решила, что это оттого, что я боюсь нечистой силы, вот и завела этот дурацкий разговор. Откуда ей знать, что у меня в Швеции жена и теща, причем обе в коронах. Против этого тандема любая ведьма все равно, что дите малое. Разжуют, выплюнут и фамилию не спросят.

Стокгольм встретил нас не слишком ласково, хотя ветер и поутих, но мелкий дождь портил настроение совершенно. Портовый чиновник, прибывший на наше судно с досмотром, увидев вооруженных русских дворян, мягко говоря, очень удивился. Он и до этого не лучился радушием, а теперь, казалось, и вовсе раздумывал, не поднять ли тревогу.

— Кто вы такой, — спросил он простуженным голосом, безошибочно определив во мне главного, — и с какой целью прибыли в Швецию?

— Соскучился по своему брату, королю Густаву Адольфу, — отвечал я ему с беззаботным видом, — надеюсь, он в добром здравии?

— Чего это вы называете нашего доброго короля своим братом?

— С того что женат на его сестре. И знаете что, любезнейший, довольно невежливо игнорировать вопрос о здоровье монарха.

— Его величество в добром здравии, — тут же ответил чиновник, очевидно начавший понимать кто я такой. — Вы герцог Иоганн Альбрехт?

— Именно так, а еще русский царь. Это моя свита, и я прибыл на встречу со своим братом королем. Он в Стокгольме?

— Да, ваше величество, — склонился он в поклоне.

— Прекрасно, а как поживает мой старый приятель капитан над портом Олле Свенсон?

— Что ему сделается, ваше величество. Позволено ли мне будет спросить?

— Валяйте.

— Когда вы собираетесь сойти на берег?

— Немедленно.

— Как будет угодно вашему величеству, мы всегда рады победителю датчан. Прошу лишь позволения сообщить прежде о вашем прибытии господину капитану нал портом. Сами понимаете служба!

— О конечно-конечно, порядок прежде всего, кланяйтесь господину Свенсону.

Швед не теряя ни минуты, спустился в шлюпку, и его гребцы навалились на весла. Понаблюдав за тем как они отходят, я скомандовал делать тоже самое. Всех желающих сойти на берег одним рейсом было не перевезти, так что надо поторапливаться. Достигнув пристани, я первым выскочил из шлюпки и в нетерпении прошелся по твердой мостовой. Мои спутники, тяжело вздыхая и крестясь, один за другим следовали за мной, поневоле привлекая всеобщее внимание длиннополой одеждой и непривычным внешним видом.

— Генрих, ты ведь помнишь, где находится мой дом? — спросил я оного из драгун.

— Конечно, мой кайзер!

— Отлично, будешь показывать дорогу.

— Ваше величество, какая честь! — ко мне размахивая шляпой, приближался капитан над портом, — рад видеть вас в добром здравии!

— Олле, дружище, вы рискнули выбраться из своей пыльной конторы? Как это мило!

— Ну, не мог же я пропустить такой случай! Жаль, что вы не предупредили нас о своем приезде, мы бы устроили вам торжественную встречу! Эй, бездельники, — прикрикнул он на немногих любопытствующих. Приветствуйте герцога странника — победителя датчан!

— Полно, друг мой, не стоит.

— Еще как стоит. Обещайте мне, что удостоите мое скромное жилище своим посещением. Иначе жена сживет меня со свету!

— Ну, этого я позволить не могу. С кем в таком случае я буду вести торговые дела. Хорошо, я непременно загляну к вам.

— О, это будет большая честь для меня и моего дома! — растрогано проговорил чиновник, и тут же сменив тон, деловито поинтересовался, — а что у вас есть товар?

— Ну, на этот раз меня я буду больше покупать, а не продавать.

— Я целиком и полностью к услугам вашего величества!

Пока мы так беседовали корабельный шлюпки сделали еще рейс перевезя таким образом остальных членов моей свиты. Несколько солдат и Каупуши остались на корабле, а мы плотной толпой двинулись к моему дому, возбуждая любопытство зевак своим непривычным видом и большими ящиками, которые тащили вчетвером каждый. Уже почти пришедший в себя Мишка ковылял рядом, с любопытством озираясь на окружающие дома.