Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

Вот тебе и "свобода". Свобода от идентичности, от наследственности, свобода от права голоса и права выбора. Свобода от Родины и потомства. Свобода от любви. Вместо любви - половое сношение. И свобода от выбора - с кем сношаться. Свобода от прошлого. И, значит, от будущего. Свобода от чувств, лишь эмоции. Свобода от Совести и Бога. Свобода от осознания пути обретения совершенства. И от самого Пути. Свобода от Жизни.

Нет осознания своего божественного происхождения - нет жажды совершенствования. Нет интереса к науке. Нет НТП. В наличии лишь потребительство и комформизм. Так и свиньям он свойственен, комформизм. А вот жажду познания испытывает лишь Человек. Человек, утративший жажду самосовершенствования - не Человек. И он не опасен. Он управляем. Познавая мир вокруг себя, познаёшь Бога. Познание порождает НТП. НТП ускоряет зарождение Мыслителей. Мыслители не управляемы ложью. Критическая масса мыслителей может оставить Сауронов без власти. Потому - нет науке, нет мышлению, а наркотикам, извращению, лжи, порокам, пропаганде - да, да, да!

И нет на этих Суаронов, теневых властителей управы. Нету. И сие меня изрядно вгоняло в тоску. Хоть вой. Хоть плач. А лучше - петь. Потому - пел. Чаще пели хором, т.к. мои друзья уже хорошо знали мой репертуар. А иногда - новое, что всплыло из памяти ввиду последних обстоятельств и навеяло душевными терзаниями:

Жизнь и смерть во мне объявили мне:

"Жизнь - игра, у тебя нет масти,

Смерть к тебе не питает страсти!

Жизнь тебя проиграла стуже и смерти ты не нужен!"

Жизнь и смерть во мне объявили мне:

"Будешь жить не кидая тени,

Обладая горячим телом

Обжигая холодным взглядом - станешь ядом!"

Я так не могу жить, тени дарить.

Понять не успеваю.

Я - жизнь, я - смерть.

Там так все уже знают.

Жизнь и смерть во мне объявили мне:

"Так и будешь идти по краю

Между адом земным и раем,

Между теми, кто жил, кто сниться, путать лица..."

Однажды я спросил гэбиста

- Тебе не влетит, что ты сказки пишешь на гербовой бумаге?

- Да вы что? В этих "сказках" миллионы человеко-часов размышлений и готовые теоретические выкладки. Развитие радиотехники, электроники, машиностроения, социальные эксперименты... Миллионы человеко-часов!

В этот момент я подвис опять.

- Слушай, а кто у тебя папа?

- Профессор, - усмехнулся лейтенант, - и мама - профессор. Отец - физик, мама - филолог.

- А ты - гэбэ?

- Ну, да, - удивился лейтенант, - а что такого? А, понял, меня инструктировали об отношении потомков к нам. Так, для меня и моей семьи - честь, что меня пригласили в госбезопасность. Отец - коммунист с девятьсот первого года.

- Не "зачистили"?

Парень попритух:

- Был донос. Отца арестовывали. Тяжело было. Но, отец велел нам не верить. И разобрались ведь. Оправдали. Правда, на старое место службы он не вернулся. Тут как раз и его отпустили, и война началась. Он ночь дома переночевал, а утром убыл к новому месту службы. Засекреченное. Ни привета, ни ответа. Так что, может быть, мои записи прямо в его руки и попадут. Это его бы заинтересовало.

Он помолчал, потом усмехнулся:

- Вы, Виктор Иванович, не обижайтесь, но мама бы заставила вас покраснеть с этими вашими "переводами с русского на русский".

- Верю, лейтенант, верю. Я же не утверждаю, что это - истина в последней инстанции. Но, видел бы ты, глаза бойцов, когда им рассказываю подобные "байки". Знаешь, осознание, что ты часть очень-очень древнего народа, ведущего своё начало от самого Рода, что ты не должен посрамить своих предков, что ты не можешь отступить, когда тысячи поколений не отступали - это основательно поворачивает мозги. А уж осознание, что ты не обезьяна, а потомок Бога - так основательно подстёгивает мораль! Ведь, то, что можно скотине, потомку Рода - не пристало. Что можно быку, того нельзя Юпитеру.

- Да, верно, - задумчиво ответил лейтенант, - с подобной точки зрения я никогда не смотрел на это.

- А должен был. У тебя не только академическое образование, но и капитанское звание. А это значит, что ты в любой момент можешь получить роту или батальон и должен их поднять на пулемёты. Должен! А как - думал?

Лейтенант промолчал.

- Кому многое дано - с того многое спроситься, лейтенант. Тебе дано многое. Будь готов к отдаче.

А немного погодя, я добавил:

- Я не знаю, как там было в прошлом. Да мне и насрать. Но, образ прошлого - сильнейший рычаг влияния на настоящее. И ещё сильнее этот рычаг влияет на будущее. Помнишь - народ не помнящий своего прошлого не имеет будущего. И иногда, если нет прошлого - его выдумывают. Так сделали наглы, немцы, итальянцы, так сделают пендосы и китаёзы. Последние вообще убедят весь мир, что они - древнейшие. Всё-всё придумали они. И бумагу, и порох, и архитектуру, и военное искусство, всё-всё. И как спросят со всего мира авторские!

И сам же заржал.

- А нам и придумывать ничего не надо. Только акценты и ударения расставить - и вуля - готово!

- Вы очень интересный человек, Виктор Иванович, - сказал лейтенант.

- А вот и нет, - мне сразу стало грустно, из возвышенности эйфории я резко ухнул в пучину отчаяния, - я тебе расскажу, какой я человек. Пиши. На гербовой пиши, пусть Палыч почитает. Может, хоть он разберётся, что за ХЕРНЯ СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ!

Окончание фразы я проорал во всю громкость, на которую было способно моё истерзанное бессмертием тело.

- Пиши: "Вот, блин, жара!..."

Домик в деревне.

Какой бы дальней не была дорога, но любая, рано или поздно, она заканчивается. Так и наше путешествие по железной дороге закончилось.

Меня вынесли из вагона-теплушки и повесили в чреве БТРа рядом с Громозекой. Он тоже был парализован, но ниже пояса, этим активно пользовался, озираясь вокруг и комментируя всё происходящее по моей просьбе, утоляя мой сенсорный голод.

За управление БТРом сел водитель, знакомый с подобной техникой, двое суток уже ждавший нас на этом разъезде. Ждал он не один, а в компании группы бойцов осназа, которые глотали пыль в тентованном ЗиСе позади нас.

Больше комментировать было нечего. Эх, дороги, пыль да туман! Правда, тумана не было. Небо было бездонно-голубым. Было жарко. И трясло немилосердно. Хорошо, что боли не было. Но, тошнило очень сильно. Терпеть можно, но зачем? Попросил - волшебный укольчик - и нет скучной, пыльной, жаркой дороги, душного чрева БТРа, а есть здоровый медикаментозный сон.

Проснулся я сразу и вдруг. Всё то же - духота, жара, раскалённая броня, но нет рёва мотора, лязга гусениц и тряски. Зато, много гомона.

- Отставить бардак! - скомандовал я. - Доложить!

- Товарищ майор, двигатель заглох, машина сопровождения пропала. И из нашей машины пропали два человека, - доложил лейтенант ГБ, как самый старший после меня (дохтор не считается).

- Это как - пропали? Вы что, спали что ли все?