Фарход Хабибов - Похождения Либераста (пятая колонна) Варсонофия Кварцева-Новодворкина в 1941 году (ремикс) (СИ)

- Они, мистер офицер, заваливали вашу великую армию трупами, расстреливали всех инакомыслящих, и так смогли одержать победу. А ещё эти коммунисты - антисемиты, и Сталин убил Мейерхольда, потом инициировал дело "кремлевских врачей". Они травили бедных евреев по всей стране.

- Ты с ума сошель! Как жидо-большевики могут быть антисемитами и убивать юде? Они что - убиваль сами себя? Гут... Я не буду тебья стрелять, не буду отправлять в лагер. Ты смешной и глюпий. Но ты будешь "Хиви", и если будешь корош "хиви", то будешь жить. Поняль?

- Да господин офицер, я рад выполнять все ваши приказы, - Пыжик облегчённо вытянулся перед своим "спасителем" ("Вот что значит культурная нация - всё-таки разобрались, оценили, хоть и не поверили!").

- Сейчас ты будешь это доказать! У нас есть пленный комиссар. Ты ведь ошень не любишь комиссар? так?

- Ещё как не люблю, мистер офицер!

Пыжик тут же схлопотал очередную оплеуху от переводчика:

- Кур-рат! Говорить надо: "Яволь, херр гауптман"!

Грюн что-то приказал ближайшим солдатам и, в очередной раз поморщившись от "благоухания, издаваемого Пыжиком, отошёл подальше.

Солдаты минут через пять приволокли израненного человека, в котором Пыжик с трудом узнал ротного политрука. Ещё один солдат откуда-то принёс фотоаппарат.

Гауптманн подошёл чуть поближе:

- Сейчас ты будешь доказать, как сильно ты не льюбишь коммунист и комиссар. Ты сам его будешь стрелять.

- Я?!

- Да, ты. Ты же хочешь быть короший "хиви", помогайт Великий райх?

- Да-да-да, конечно!... То есть, яволь, херр офицер! - от взгляда гауптмана Пыжику стало очень страшно.

"В конце концов, - лихорадочно размышлял Варсонофий, - что в этом такого? Ведь расстрелять комиссара - это благое дело для всего человечества. Этот уже не будет потом туманить мозги молодёжи, ходить по школам с дурацкими воспоминаниями. Мир станет чище. Да и, к тому же, этого немцы всё равно убьют..." Пыжик принял решение. Поэтому протянутый ему карабин взял без колебаний.

Политрука, который стоять самостоятельно не мог, и вообще был без сознания, прикрутили куском телефонного кабеля к задранной вверх станине опрокинутой "сорокапятки". Пыжик, боясь промахнуться, подошёл, почти упёршись срезом ствола в грудь. В этот момент Грищук пришёл в себя, поднял взгляд на Пыжика. Ничего, кроме усталости и презрения, в этом взгляде не было.

- А-а-а, Пыжик. Нашёл себе хозяев... Уйди уже... воняет от тебя, не мешай дышать...

Пыжик взвизгнул, зажмурился и надавил на спуск. Грищук дёрнулся и обвис. Но застывшие открытыми глаза его продолжали смотреть на Пыжика. Это было невыносимо! В истерике Пыжик передёрнул затвор, надавил ещё раз. Выстрела не последовало. Немцы на всякий случай оставили в карабине всего один патрон...

С того дня в роте Грюна стало два "хиви": добровольный помощник первого сорта - Грибаускас, и добровольный помощник последнего сорта - Пыжик. Почему они были поделены по сортам? Просто потому, что "херр гауптманн так решил". И спал литовец на воле, а Юлий всё-таки под постоянной охраной.

Перевоспитание Пыжика шло вперёд семимильными шагами - под руководством Грибаускаса. Через пару дней Пыжик уже усвоил, что высказывать какие-либо симпатии к секс-меньшинства - себе дороже. Что о былых попытках примазаться путём женитьбы к "богоизбранному народу" лучше вообще не заикаться - понял почти сразу. Более того, на третий день уже уверенно научился называть евреев только "жидами" и даже научился их презирать. Заодно перенеся на "племя израилево" всю свою обиду и ненависть, питаемые к бывшей жене. Главное, что по отношению к коммунякам и Сталину ничего менять не пришлось - это успокаивало. Как ни крути, а стержня в своих убеждениях Варсонофий не утратил и не сменил. Просто сменил некоторые малосущественные ориентиры, мешающие борьбе со сталинизмом-патернализмом. Периодически, при каждом удобном случае, Пыжик напоминал начальству о своём интеллигентстве и литературных дарованиях, заверяя, что сможет написать произведения, которые поднимут практически весь российский народ на борьбу с большевиками. От чего-то в ведомство Геббельса его направлять не спешили. Пыжик надеялся, что это временно. О своём "попаданстве" он решил больше не упоминать и надеялся, что про это забудут.

Продолжение от 09.10.2014.

Через неделю батальоном было захвачено около двадцати красноармейцев-окруженцев, и Грюн решил, до передачи пленных службе тыла, самостоятельно проверить их, пустив Пыжика "наседкой".

- Послюшай, Пижик, ти дольжен идти к пленний, и послюшать их разговор, если ти найдешь среди пленний зольдат комиссарен, или юден то полючишь премия. Ти меня поняль, так же искать среди них русски официрен.

Ставит задачу сам Грюн, без переводчика, видимо, разговорники да общение дало немцу возможность ещё чуть-чуть подучить русский язык.

- Так точно, херр офицер, а что за премия, что мне дадут за жида или коммунняку?

- Хочешь полючишь дойчмарка, или корова, ну млеко-мясо?

- Нет, господин офицер, мне не нужны коровы всякие, дадите мне денег, а так же хочу оружие... Ну, что бы тоже воевать против краснопузых.

- Запоминать, ти из 124 стрелькови дивизион, тебья командир компани, ну ето по-рюсски - рота, отправиль с письмо в штаб. Фамилия командер дивизион генерал Гараев, фамилия командер компани обер-лейтенант Васильев, ти понял?

- А, это что бы меня краснопузые не раскололи?

- Что есть раскололь! Раскололь твоя думкопф голова? Да есть так! - Тебья они не раскололь! Всьо, иди. Зибер тебя доставит к пленним зольдатен, помни: они - твой будущее.

И отправили Пыжика на задание. Плохо было то, что для натуральности Зибер и Кранке Варсонофия немножко побили. Ну как - немножко? Для кого как! Пыжик так совсем не считал. Хотя немцы старались бить не от души, а лишь для достижения должного внешнего эффекта. Через полчаса в чудом уцелевший после боя у моста сарай (неизвестно зачем здесь поставленный), где были заперты пленные красноармейцы, гефрайтер Зибер пинком запустил помятого Юлия. К упавшему на солому Пыжику бросилось трое красноармейцев. Какой-то чернявый боец принялся оттирать гимнастеркой с лица Пыжика пыль и кровь.

- Вах! Немис, сука, так побил, шайтан! - дальше чернявый выругался на неизвестном Пыжику языке.

- Слышь, браток, а ты с какой части? - спросил высокий и тощий блондин.

- О-о-ой, как больно, эти немецкие чмыри мне всё внутри отбили!... Я со второй роты первого полка 124-ой стрелковой дивизии, комдив генерал Гараев, слыхал?

- Ну да, вроде ваша дивизия слева от нас была... Только ваши вроде в окружение не попали. Ты как в плен-то попал?

- Да ротный меня направил с донесением в штаб, а тут на меня наехали, ну, и приняли, с поличным...

- Не понял! "Наехали", приняли". Ты что, из блатных?