Батарейка (СИ)

Некоторое время я ожидал, сам не знаю чего, но потом меня одолела усталость. Я опустился прямо на плотный узорчатый коврик, расстеленный на каменном полу, уткнул голову в колени и, незаметно для себя задремал.

Разбудил меня низкий мелодичный звук, разнесшийся по Храму. Я торопливо поднял голову и остолбенел. Небрежно облокотившись на алтарь, передо мной стояла женщина в длинном белом платье. Её светлые волосы были распущены по плечам и словно стекали вниз блестящим серебряным водопадом. Она казалась одновременно старой и молодой, но в лице её была мудрость, а в глазах – любовь. Черты лица женщины были иконописно тонкими, она казалась такой сказочно нереальной, что я оторопел.

- Молодец, Егор, что всё-таки пришёл, - мелодично произнесла женщина.

Я торопливо вскочил. Мысли путались.

- Кто вы? – немного испуганно спросил я.

- Можешь называть меня Шошана, - мягко улыбнулась женщина, - я одно из воплощений Вечных Небес. Как же долго не было мне ходу в этот мир, позабывший женщин. Но теперь всё начнёт меняться. Благодаря тебе, Егор. Точнее, той девочке, которую будут называть твоей дочерью. Ты даже не представляешь, как я этому рада.

- А зачем вы хотели поговорить со мной, Шошана?

- Я хотела сказать тебе о том, что тебе придётся быть очень сильным. Время великого Господина проходит, и он это чувствует. И сделает всё, чтобы продолжить править Глинтией так, как и в предыдущие пять тысяч лет.

- Но этого не может быть! Люди не живут так долго!

- Люди – да. Но он уже не человек, Егор. Он открыл свою душу Злу, и Зло сделало его сильным. Но чаша терпения Небес переполнилась. Он хочет сделать запрещенное. Открыть двери. Диктовать свою волю самим Вечным Небесам. Это недопустимо. И Небеса обратят свой гнев против жестокого безумца.

- А я? Что должен буду делать я? Неужели… - тут мне поплохело даже, - я должен сразиться с ним?

- Нет, малыш, - мягко улыбнулась Шошана, - прости, но ты не герой, идущий на битву. Твоё призвание в другом – дарить любовь и счастье, а не воевать.

- Как я могу дарить любовь, Шошана, если сам не знаю, что это такое? Даже на любовь Рина я не могу ответить взаимностью. Я, конечно, люблю своих родителей, но всё время чувствую, что это… это как-то не так…

- Всё ты знаешь малыш, - ласково сказала Шошана, - всё ты можешь. Просто душа твоя изранена и смущена. Ты не можешь принять вещи такими, какие они есть, в этом вся твоя проблема. Но я могу помочь тебе. Ты раскрылся, как Маг, но твои чувства ещё спят. И тут я могу помочь тебе. Подойди сюда.

Я так боялся ей поверить. Половинка моего существа вопила: «Убегай! Это ловушка!» Но вторая половина твердила, что если не помощь этой женщины – я так и останусь навсегда ущербным. Неспособным любить. Боящимся чужих взглядов и прикосновений. Стоит ли всю жизнь жить так?

И я решительно шагнул к Шошане, а она обняла меня. И увела за собой. В тёплый жёлтый свет.

Проснулся я от того, что Жрец Тамилан усиленно пытался меня растолкать, и в первую минуту после пробуждения решил уже, что мне всё приснилось. Но на указательном пальце правой руки красовался перстень с сияющим золотистым камнем, а в ушах ещё звучали последние слова Шошаны:

- Теперь всё будет хорошо. Ты будешь влюблён и любим. Не забывай только одного – ты и твой брат не должны открывать двери. Даже если будет очень больно – двери должны остаться закрытыми. А я приду к тебе на помощь. Не забывай меня.

А потом она меня поцеловала. И растаяла в жёлтом свете.

, * - стихи Рабиндраната Тагора.

========== Глава 94. Второе пришествие Спайдермена. ==========

POV Егора.

Странно, но наверное впервые в жизни я чувствовал себя… Даже не знаю, как это можно объяснить. Я чувствовал себя так, словно всё в моей жизни скоро будет правильно – так как нужно. Не знаю – были ли это чары Шошаны или просто я наконец-то окончательно повзрослел, только я принял окружающую реальность такой, какой она и была. Меня перестало раздражать настоящее и пугать будущее. А ещё я чувствовал себя на удивление свободным в своей жизни и в своём выборе. И не сомневался, что сумею выбрать то, что мне жизненно необходимо. И ещё одна странность – я словно чувствовал других людей. Спокойствие и мудрость Тамилана, силу и доброту Ургау, желание помогать и способность к сопереживанию Илламы.

Это потрясающее чувство – быть в ладу с самим собой. Только сейчас я понимал, насколько отличаюсь от себя вчерашнего.

Мы со Жрецом вышли на крыльцо Храма Небес и я удивился. Ургау ещё спал. Как он умудрился сладко проспать всю ночь на жёстком крыльце с седлом Уголька вместо подушки и завернувшись только в не особо тёплое лоскутное одеяло – лично для меня загадка. А вторая загадка – почему он сейчас продолжает спать – обычно беспокойный кот вскакивал ни свет, ни заря и начинал бдить.

- Расслабился он, - улыбнулся Тамилан, - пусть ещё немного поспит парнишка. Чуйка ему подсказывает, что сюда злу хода нет. Хорошее это место. Светлое. Намоленное.

Я коротко кивнул. Действительно, сколько ещё будет у Ургау возможностей выспаться – он ведь всего себя посвятил охране моей драгоценной тушки. И надо бы с ним поговорить. И с Рином тоже. И разобраться, наконец – любовный у нас треугольник или тройной союз. Потому что Рин… Рина я люблю. Так, наконец-то я смог самому себе в этом признаться – да, люблю. И если он не передумает быть моим возлюбленным после всего, что я накрутил со своими страхами и жертвами – то так оно и будет. А Ургау… Ургау мне тоже нравится. Похоже, я и его люблю, только как-то своеобразно. К любви примешивается очень большая толика желания. М-да, если честно даже не знаю, что этому виной – пресловутые фэрхские гены или кошачьи феромоны Ургау. Я раньше на это внимания не обращал, но он многих привлекает… В этом смысле. Ой, стыдоба…

Так я подумал, и неожиданно для себя рассмеялся. Ничего страшного. Разберёмся.

Утро между тем было раннее и чистое. Солнце золотило деревья, с венчиков цветов ещё не сошла роса, а воздух был на удивление вкусным и свежим. Тамилан лишь улыбался, глядя на меня, а появившийся из домика Иллама вынес сначала два глиняных сосуда с молоком, а потом две миски – с горячими лепёшками и свежей… ага, вспомнил – береникой. Ягоды были огромные, пунцовые и сладкие даже на вид. Всё это Иллама расставил на небольшом столе возле домика, поставленном видно именно для таких ранних завтраков и вечерних трапез в летнюю пору. Потом он снова исчез в домике и возвратился с глиняными расписными кружками.

Запах горячих лепёшек разбудил Ургау, он поднял голову, встряхнулся и стремительно перетёк из лежачего положения в стоячее.

- Хорошее утро… - улыбнулся кот. - Надо бы умыться.

Тамилан широким жестом указал на выкопанный рядом с грядками колодец – мол, умывайтесь, кто не даёт-то, а Иллама притащил два куска белёного полотна вместо полотенец.