Батарейка (СИ)

- Но тогда почему ты ещё здесь? Почему ты терпишь всё это?

- Потому, что появился человек, которого я полюбил. Поэтому я терплю всё.

Я смотрел на Фехта, лицо которого озарилось потрясающим внутренним светом и думал, что тот, кого он полюбил просто скотина. Разве можно позволять влюблённому парню терпеть подобные издевательства? И кого он полюбил? Неужели кого-то из братишек? Ну, тогда даже не знаю, что и сказать… Стокгольмский синдром какой-то.

Видно, на моём лице отразилась вся гамма чувств по этому поводу, потому что Фехт тихо произнёс:

- Не думай о нём плохо. Ему ещё хуже, чем мне. Он попал в замок уже после гибели Дальзора и Амайа. Виновные в их гибели были найдены и наказаны. Только вот, как частенько бывает в этом мире, наказание пало не на ту голову. Идём.

- К-куда? – удивился я.

- Я хочу познакомить вас. Мне кажется, вы можете стать друзьями.

Я удивился, но пошёл следом за Фехтом, не забыв перед этим взять парочку довольно толстых книг - одна из них что-то вроде атласа, вторая – рассказы о путешествиях. На моё счастье, обе были с множеством картинок, так что я всегда мог отговориться, что именно картинки мне и понравились. Прихватил я и местную азбуку, и заторопился вслед за Фехтом. Меня разбирало странное любопытство с примесью не очень хорошего предчувствия. Слова Фехта о том, что его возлюбленному ещё хуже, чем ему, снова всколыхнули все мои страхи. Но я по глупой детской привычке ещё надеялся на лучшее.

========== Глава 10. Обрубок. ==========

POV Егора.

Мы с Фехтом зашли в мою комнату, там я оставил взятые в библиотеке книги, а потом Фехт отловил в коридоре одного из слуг и поинтересовался, не знает ли он, где сейчас Господин Дальрин. Слуга захихикал и заявил, что господин Дальрин позвал Моммо и заперся с ним в своих покоях. И похоже, что надолго.

Кстати, удивляет меня местная прислуга… Да и стражники тоже. Вроде все они взрослые люди, но есть в них какая-то… даже не знаю как словами объяснить… Детскость что ли. Слуги все довольно милые ребята, но покорные и беспомощные, в том плане, что без воли своих Господ даже дыхнуть не могут. Сначала я думал, что все они рабы, как Фехт, но такой ошейник, похоже, носил только он. У остальных я таких не видел. Хотя, если они поколениями служат своим господам, то рабство превращается в образ мыслей. Фехт действительно редкое исключение, хотя бы потому, что он способен проявлять своеволие. С другой стороны, даже если за самые невинные слова здесь наказывают так же жестоко, как я видел, понятно, что слуги предпочитают молчать и подчиняться. Но, ещё с одной стороны, не похоже, что они особо тяготятся своим подчинённым положением – вон сейчас ещё парочка рядом с нами притормозила – и тут же давай шушукаться друг с другом и хихикать как девчонки над каталогом «Эйвон», обещающим небывалые скидки. А потом один из них спросил:

- Фехт, а куда ты Источника* ведёшь? Неужели к…

- Помолчи! – резко оборвал его Фехт, - Я не хочу, чтобы ты произносил прозвище, которым его велел называть Господин Аматта. У него есть имя.

- Ага, - протянул второй, - если мы назовём это имя – получим двадцать плетей, а то и все тридцать. Так что лучше мы никак не будем его называть. И вообще, Фехт, мы же за тебя беспокоимся! Узнает Господин Дальрин, куда ты Источник Господ поволок – опять получишь плетей! Или тебе в прошлый раз так в казарме понравилось?

- Перестань, Мино! Если ты не будешь трепать об этом на каждом углу, то никто и не узнает, - огрызнулся Фехт, - А Экору в своей комнате без конца сидеть вредно, пусть походит по замку немного, ноги разомнёт. Нельзя же всё время взаперти находиться. Здесь его никто не обидит, а с Амулетом он никуда не сбежит. Чего ж вы так всполошились-то?

- Ой, Источника зовут Экор? Какое имя красивое! – дружно восхитились слуги, - прямо как он сам!

А тот, кто говорил про наказание, заметил:

- Не задерживайтесь там надолго. Скоро сменится дневная Стража. Господ нет в замке, поэтому они обязательно много выпьют за ужином. А как выпьют – им всегда повалять кого-нибудь хочется. Мы-то привычные, прячемся, а вот если тебя у него застукают – отжарят за милую душу просто за компанию. Да и Источник не стоит опасности подвергать…

- Ладно, Мино, спасибо за беспокойство, пойдём мы, - вздохнул Фехт, как-то внезапно погрустнев. Что это он? И не нравятся мне недомолвки слуг, ой не нравятся. Что-то в этом мире только стоит мне попривыкнуть к очередной пакости, как вдруг выплывает пакость ещё большая… надоели мне эти поганые сюрпризы, просто слов нет.

- Что не так с твоим возлюбленным, Фехт? – спросил я слугу, как только мы удалились на некоторое расстояние от кучки остальных и свернули за угол.

- Сам увидишь, Экор, - вздохнул он в ответ, - мы уже пришли.

И Фехт тихонько постучал в дверь, у которой мы оказались особым условным стуком – тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук.

- Заходи, хороший мой, - раздался за дверью красивый звучный голос, - забыл, что у меня не заперто?

И мы вошли. Сперва я не заметил в комнате ничего необычного – комната, как комната, только что без окон, потому что в подвале. Но всё чисто, прибрано так, жёлтый шар у стены светится. А посередине комнаты стояла широкая кровать, напоминающая по конструкции мой траходром, только без балдахина. Видать, по чину не положено.

На кровати лежал парень, укрытый одеялом по грудь. Красивый такой парень, волосы русые, блестящие, длинные, расчёсаны так аккуратно и заплетены в две косы, глаза синие, бледный, правда, сильно, но если его здесь держат безвылазно – это неудивительно. И ещё - у него на шее висел кулон, похожий на мой, только немного другой конфигурации. И ещё что-то не так было в его облике – но я это не сразу понял, видно глаза видели, а мозг воспринимать отказывался. А Фехт тут и говорит:

- Познакомься, Экор, это Скарелл. Я его люблю.

Скарелл как-то странно дёрнулся всем телом, сел на кровати и улыбнулся мне:

- Здравствуй, малыш. Фехт говорил мне, что у Господ появился необычный Источник.

- З-здравствуйте, Скарелл, - протянул я, и тут же понял, что с парнем не так. Когда он ёрзнул по кровати, одеяло совсем съехало, обнажив кисти рук. Точнее их отсутствие. Руки парня заканчивались где-то на середине предплечья двумя розовыми культями. Я аж попятился. Я увидел воочию наказание, которого боялся больше всего. Кто этот парень? За что его так?

Видно я сделался совсем уж мертвенно-бледным, потому что Скарелл вздохнул и строго сказал Фехту:

- Почему ты не сказал мальчику о том, какой я?

- Не смог, - пробормотал Фехт, - Язык не повернулся.

А я спросил, загоняя внутрь подступающие слёзы:

- За что? Почему с вами так поступили? Неужели вы совершили что-то дурное?

- Скарелл не совершал никакого преступления! – гневно воскликнул Фехт, - Такова была воля его отца!