Батарейка (СИ)

Мы просто замерли, глядя на это, наконец, Фехт отмер и враз осипшим голосом выдавил:

- Ну что, Экор, давай, нажимай, что ли…

Гейс* - зарок, обет. Слово скандинавского происхождения, мне впервые встретилось в «Повестях древних лет» В.Иванова, а поскольку у меня в голове Лорик прочно ассоциируется с викингами (нет, не курила!), то оно выскочило в текст само собой.

========== Глава 48. Лаборатория. Часть первая. ==========

POV Егора.

Мы замерли, глядя на открывшийся нашим взорам кодовый замок, наконец Фехт отмер и враз осипшим голосом выдавил:

- Ну что, Экор, давай, нажимай, что ли…

Я постарался взять себя в руки (Мужик я или не мужик? Впрочем, здесь эта фраза неактуальна…) и начал нажимать кнопки замка. Простой, легко запоминающийся шифр: 1…22… 333…4444… Всё.

Некоторое время ничего не происходило, и я занервничал.

Но тут, как в приключенческом фильме, кусок стены просто отъехал внутрь, открывая проход. Я заглянул туда и увидел … странноватое помещение, как бы разделённое на две половины. С одной стороны это было что-то напоминающее командный пункт - стена, занятая мониторами, пульт управления перед ней, несколько кресел. Всё просто в фантастической сохранности – ни пылинки, ни соринки, на передвижном столике притулился кофейник с чисто вымытыми чашками. С другой стороны несколько столов с компьютерами, шкафы с лабораторной посудой, клетки, весы, микроскопы, мензурки, чашки Петри, маленькие холодильники, странные какие-то приспособления, в которых, вероятно держали лабораторных животных. И тоже пугающая мёртвая чистота.

- Зайдём, что ли? – тихо спросил подошедший сзади Дальрин. - Здесь вроде неопасно…

Я вздрогнул, но идею зайти поддержал. Мы прошли внутрь, и тут лаборатория начала оживать. Под потолком вспыхнул дежурный свет и мелодичный приятный голос произнёс:

- Объект 2348 находится на консервации. Приветствую вас, гость.

Дальрин и прочие, успевшие просочиться следом, тревожно заозирались на звуки незнакомой речи. Говорил голос по-русски.

- Спокойно, - сказал я,- это всего лишь автомат. Робот.

- Кто? – удивился успевший достать неизвестно откуда ножичек размером с руку до локтя Лорик.

- Эта женщина неживая. Механическая, – вновь попробовал объяснить я.

К моему удивлению Дальрин, Лорик, Фехт и Скарелл, которого Фехт посадил к себе за спину, как носят маленьких детей, согласно закивали. Ну да, они ж не первобытные. Какие-то крохи знаний в этом мире остались. Между тем голос не унимался:

- Чтобы расконсервировать объект 2348, необходимо пройти идентификацию. Прошу вас, гость, положите руку на эту подставку.

Из пола медленно выплыла подставка, напоминающая пюпитр для нот, только потолще. На её поверхности мигали красные огоньки, очерчивая рисунок ладони. И что делать? Совершенно наудачу я положил руку на рисунок и голос заявил:

- Вы не являетесь лицом, допущенным к данному объекту. Он остаётся на консервации.

Естественно не являюсь. Жаль, ей-Богу, но тут уж ничего не поделаешь. Хорошо хоть никакого худа не последовало, типа струи огня или ядовитого газа. В фантастических боевиках такое запросто. Я объяснил спутникам суть проблемы, и Дальрин, прежде чем я успел что-либо сказать, рванул вперёд и положил руку на столик. Я только за голову схватился – вот же балбес!

Но голос не согласился со мной:

- Как прямой потомок Дарьи Александровны Алексеевой вы являетесь лицом, допущенным к данному объекту. Расконсервация начинается.

Чего???

Когда я объяснил, в чём дело, народ впал в ступор. Потом Фехт не выдержал, подошёл к подставке и тоже положил на неё руку. Голос благосклонно согласился и его признать потомком неведомой мне Дарьи Александровны Алексеевой. Дарьи… Алексеевой… Даль…Это что ж получается? Благородные Семьи носят имена женщин, живших ещё до Божьей Бури? Или это касается только Семьи Дальрина? Ничего не понимаю…

Между тем освещение стало значительно ярче, засветились мониторы на стене и экраны компьютеров. Но увы. Ни один из них ничего не показывал, хотя на мониторах и красовались многообещающие надписи – Москва, Пекин, Вашингтон, Рим, Лондон и другие.

- Система слежения не активируется, - доложил голос. – Вероятно, вышли из строя датчики слежения. Замена датчиков слежения не представляется возможной.

Вот же чёрт. И зачем нам тогда вся эта красота?

- Открыть последние данные по проекту «Противостояние»? – поинтересовался голос. – Если вы этого хотите, положите ладонь на подставку ещё раз.

Дальрин с моей подачи ладонь положил, красные огоньки сменились синими, и прямо перед нами в воздухе над подставкой возникла голограмма. Мерцающая панель управления с виртуальными кнопками и надписями: «История проекта», «Пути разработки проекта», «Участники проекта», «Последние данные проекта».

Дальрин покосился на меня, я кивнул и он дотронулся до первой виртуальной кнопки. Следующие полчаса мы стояли, разинув рот. То, что мы узнали… Блин, да человека можно закатать в асфальт и за меньшее.

Оказывается, Божья Буря была неким природным катаклизмом, но происхождение у этого катаклизма было насквозь рукотворное. В конце XX – начале XXI века самые развитые страны мира втайне от друг друга занимались разработкой двух приоритетных направлений в военной науке – управление погодой и модификация человека с сопутствующей разработкой биооружия. Исследования по этим двум направлениям велись в США, России, Германии, Франции, Китае, Японии и Корее. Всех опережали США, но и Россия тоже не особо отставала. Очень скоро это стало сказываться на погоде – времена года смещались, уголки с райским климатом стали посещать засухи и ураганы, там где отродясь не было снега, он валил тоннами, извержения вулканов, ураганы и цунами стали обычным делом. Но не это было самым страшным.

США давно занимала проблема относительной перенаселённости земного шара, особенно азиатских и африканских стран, с их типично высокой рождаемости и громадным приростом населения, несмотря на высокую женскую и детскую смертность. И было принято решение, разработать вирус, делающий женщин, проживающих в определенном регионе бесплодными, так называемый «вирус Б». То есть больше бесплодных женщин – меньше прирост населения – всё просто и красиво. Индийцы не размножаются с бешеной скоростью, в Африке исчезает проблема голодающих детей за отсутствием таковых и прочая, прочая, прочая…

Над вирусом Б трудились гениальные микробиологи. И они всё сделали точно, как и требовалось. Только вот не учли одной, но малоприятной особенности вируса Б – его сильнейшей мутагенности, куда более высокой чем у вируса, например, гриппа. То есть первоначальные штаммы работали, как нужно. А последующие мутировали. И начали убивать всех женщин. Просто всех. Внешне эта болезнь выражалась как несильный грипп, который протекал в течение трёх-пяти дней. Именно этот грипп и стали называть Красной Смертью. На пятый день больной чувствовал улучшение. На шестой мужчины выздоравливали, а женщины умирали. Ни возраст, ни крепость здоровья не имели значения. Умирали все.