Марина Хеллсинг - Темный менестрель (СИ)

Самыми чудовищными из прислужников Мелькора были Валараукар — пламенные бичи Средиземья, иначе называвшиеся балрогами — демонами ужаса. Их сердца, объяты пламенем, но укрыты тьмой, они распространяют вокруг себя ореол страха, оружием им служили огненные плети.

Здесь, на границах Дор Дайделот, страны Моргота, Феанор с несколькими своими товарищами оказался в окружении. Долго бился он, не ведая страха, хотя был со всех сторон тесним пламенем и получил множество ран, в конце концов его поверг на землю Готмог — главный среди балрогов. Там бы Феанору и погибнуть, кабы на помощь ему не подоспело его воинство, балроги отступили и вернулись в Ангбанд. Сыновья подняли отца с земли и понесли его обратно к лагерю. Но ближе к Эйтель Сирион, где им пришлось подниматься в горы, чтобы перейти на другую сторону, Феанор приказал им остановиться. Раны его были смертельны, и он прекрасно понимал, что час его близок. Бросив последний взгляд со склонов Эред Ветрина, он заметил вдалеке пики Тангородрима — неприступнейшей из твердынь Средиземья — Крепость Моргота, и осознал в прозрении смерти, что никаким армиям нолдоров не дано низвергнуть их. Тогда он трижды проклял имя Моргота и возложил на своих сыновей обязанность исполнить данную ими клятву и отомстить за отца. Затем Феанор умер, но нет у него ни могилы, ни надгробного камня, ибо таким пламенным был его дух, что едва он отлетел как его тело рассыпалось золой и развеялось как дым. Подобных ему более никогда не появлялось в Арде, а дух Феанора навсегда остался в чертогах Мандоса. Так закончил свою жизнь величайший из Нолдор, чьи деяния принесли ему великую славу и гибельнейшую беду.

И вот я здесь. Нарготронд наша крепость. В ней я отрекся от отца и принял синдарское имя. С трудом вспоминаю те кошмарные известия, что приносили гонцы... В глазах Синдар Феаноринги почти на равне с орками. О Телери и говорить нечего, они за орков нас и принимают. Когда я, присоединился в пути к роду Финарфина на попечение Финрода, никто особо не удивился. Не в бой же мне сопляку было идти в самом деле? Зато оказалось, что Финрод владеет мастерством иллюзий. Как раз то, чего мне не хватало в прошлом мире. И я просил его научить меня этому искусству. В общем жизнь налаживалась, если не обращать внимания на общую картину. Но нужно сказать как все произошло...

Нам тогда пришло в голову заключить первое соглашение с гномами. Нам потребовались услуги на постройку жилища масштабом соответствующим Чувству Собственной Важности Нолдоров:

Гостил однажды Финрод со своей сестрой Галадриэль в Дориате (городе Тысячи Пещер Синдаров) у родственника — короля Тингола. Финрод был несказанно впечатлен великолепием и мощностью укреплений Менегрота, его сокровищницами, арсеналами и каменными колоннадами и пришла ему мысль выстроить крепость наподобие этой где-нибудь в укромном, потайном местечке глубоко под холмами. Он поделился с Тинголом своим замыслом и тогда Тингол открыл ему местонахождение глубокого ущелья, по которому протекал Нарог — бурная река, и пещерах под Верхним Фаротом в его западных склонах. Под конец он снабдил его подробными инструкциями, как туда добраться, поскольку о местонахождении этого местечка знали очень немногие. Так Финрод пришел в Пещеры реки Нарога и стал обустраивать здесь свои подземные палаты да оружейные склады по принципу Менегрота (Дориата), твердыня эта получила название Нарготронд. Финроду помогали в строительстве гномы Синих гор; и они получили хорошее вознаграждение, ведь изо всех нолдорских лордов Финрод принес с собой в Средиземье наибольшее количество сокровищ из Дворца Тириона. Именно в тот период гномы создали для него ожерелье Наугламир — знаменитейшее из их творений Поздних Дней. То было искусное сплетение золотых нитей, в которые были вправлены бесчисленные драгоценные камни из Валинора, но заключенная в ожерелье сила заставляла его казаться легким, словно льняное кружево, и на любой шее смотреться изящно и очаровательно. Ну для эльфов очаровательно, ну может еще для гномов и... драконов. Финрод вместе со многими своими эльфами переселился в Нарготронд, и на языке гномов его стали называть Фелагунд — Высекатель Пещер, это имя носил он до самой своей смерти. Но в пещерах близ Нарога Финрод-Фелагунд поселился не первым. Сестра его Галадриэль отказалась перебраться в Нарготронд, поскольку в Дориате проживал Келеборн, родич Тингола, и они с Галадриэль пылко любили друг друга. Она осталась в Сокрытом Королевстве, и научилась многим наукам и премудростям Средиземья.

Фингольфин Светлый рыцарь в серебряном шлеме с лазурным щитом. Гнев и ярость, мешаясь с отчаяньем, застят глаза. Конь споткнулся — неважно! Неважно, что будет потом, Лишь свидетель — священный Орел высоко в небесах. Черный замок так близок, так звонок серебряный рог... Нет преград на пути — белый всадник летит, как стрела, Чтоб ударить меча рукоятью в железо ворот, Вызывая на бой повелителя Мрака и Зла. В льдистом сумраке Севера всадник — алмазной звездой, Ясный голос — ударом клинка о серебряный щит: — Повелитель рабов, я тебя вызываю на бой! Раб Великих, пусть Эру проклятьем тебя поразит! ...Он-то знает, что Враг не подобен огромной горе, Что железо наручников вечно запястья жжет. Тот, кто помнит о Них — распятых на белой скале, Но, не зная сомнений и страха, идет вперед. ...Повелитель Тьмы в обители скорбной своей: Камни Памяти светят, как звезды, в Железном Венце. Боль навеки оставила след на бледном лице — Боль ожогов жестока, но раны души страшней. Ни брони, ни щита, и не можешь поднять меча — Слишком тяжек и больно обожженным ладоням... Одежды намокли кровью из ран. Рассмеется, пьянея от крови, сын палача, И впервые — страшно и яростно — вскрикнет Враг. Отшатнувшись в ужасе, рухнет навзничь король. Черный воин поставит ногу ему на грудь, Но в глазах его, светлых, как звезды, лишь скорбь и боль. “Мы выбрали путь...” И этот выбрал — свой путь. ...Только перед глазами в сверкающей белой пыли — Капли крови — а кровь на белом, как ночь, черна. Те, что слышали Песнь Миров, навеки ушли, И никто не посмеет вспомнить Их имена... В низком голосе Валар скрытая горечь звучит, Слова — тяжелее свинца, холоднее, чем лед: — Я тебя не убью, палач... — он не договорит: До меча дотянувшись, король удар нанесет. И скрипнет зубами от боли Властитель Зла, Но смолчит, и в сторону светлый клинок отшвырнет. Только — эта кровь, как капли металла, жжет. Только боль разрывает тело, как когти орла... — Что ж, покойся, король, на вершине бесснежных гор. Ты ведь мертв — и тело твое не покроет позор. Или думал — я брошу тебя на поживу волкам, Как тогда Их тела — на корм валинорским псам? Я за мертвых не мщу, — усмехнется криво. Но тут Орел, как огромная тень, рванется к земле, И острые когти лицо Врага рассекут, Словно он — один из Тех распятых на белой скале... ...Эта битва страшна, и баллад не слагают о ней, Лишь легенда живет — а легендам привычно лгать. Так Финголфин пал — прекраснейший из королей. А Враг... Но что нам за дело до боли Врага?.. Вот так Фингольфин, принявший титул Короля Нолдор (он уже третий для нас) погиб в схватке с Самим Морготом, объятый горем Фингон принял бразды правления домом Фингольфина и стал королем нолдоров. А своего младшего сына Эрейниона (впоследствии названного Гил-галадом) он отправил в Серые Гавани к остаткам Телери, решивших не бежать от феанорингов, а собраться на Берегах Средиземья. Ими правит Кирдан Корабел (кораблестроитель). Остальные Телери, с некоторыми нолдорами — ушли в горы, и построили там неприступную скрытую крепость. Гондолин. Меж Дортонионом и Мглистыми горами лежала узкая долина, покатые склоны которой густо заросли соснами; сама же она была покрыта травянистым ковром, ибо через долину эту бежал Сирион, неся свои воды в Белерианд. Ущелье Сириона удерживал Финрод, на островке Тол Сирион посреди реки он возвел мощную сторожевую башню, названную Минас Тирит. Однако после постройки Нарготронда он вверил сию башню заботам своего брата, Ородрета. Но вот однажды, уже после гибели Фингольфина, к сторожевому посту Ородрета у Тол Сириона пришел Саурон — величайший и самый ужасающий из прислужников Моргота, которого на синдарине называли Гортхауром. Это единственный майар, согласившийся служить и учиться у Темного Валар. Ранее он был прислужником Ауле, Валар что правит твердью земною, металлами, самоцветами и покровительствует кузнецам. Саурон был выращен Мелькором во Зле и обучен Темным искусствам, майар воспринимал Мелькора как отца и учителя и был предан почти до фанатичности. Все мы бессмертные такие, особенно если вспомнить сынов Феанора... К тому времени как верят синдары, Гортхаур стал колдуном невероятной силы, повелителем призраков и теней, обладавшим извращенной логикой и жестокостью, он уродовал и осквернял все, к чему бы не прикасался, и жутко деформировал все, над чем имел власть. Помимо прочего, был он повелителем волков-оборотней, и власть его несла лишь боль и мучения. Но испуганным свойственно преувеличивать. Саурон взял Минас Тирит приступом, когда всех его защитников накрыло темное облако Страха, Ородрет был отброшен прочь и вынужден был бежать в Нарготронд. Саурон же превратил Минас Тирит в сторожевую башню Моргота, твердыню зла и постоянный источник угрозы, прекрасный остров Тол Сирион попал под проклятие, и впоследствии его называли не иначе, как Тол-ин-Гаурот, или остров Оборотней. Ни одно живое существо не могло прошмыгнуть незамеченным через долину, за которой бдительно следил с башни Саурон.