Марина Хеллсинг - Темный менестрель (СИ)

Я оказался прав. Целая армия. Пешая. Я оседлал Вереска и направился во главу армии. Арсул стоял на месте, позволяя Трандуилу забраться в седло. Увидев меня, король не удивился. — Ты в броне? А я вот, не успел. Не все как ты — хранят доспехи в собственном бельевом шкафу. — Скорее это Вы, Ваше Величество, не смогли найти доспеха, среди той кучи шмотья, что вы называете парадными одеяниями. Король весело рассмеялся, сбрасывая напряжение и дал команду начать марш, все равно мы уже безбожно опоздали. Выехав на холм, нам с обрыва открылась, весьма печальная картина. Пепелище на месте города и Пустошь вокруг. Вот и все. Спасать буквально некого, Дейл сгорел подчистую. Возможно те, кто успел уйти раньше, еще образуют поселение на окраине леса, но сюда, уже вряд ли кто вернется — дракон этого не позволит. А вот и гномы. Их много, дракону было явно не до них раз столько уцелело. — Хэй! Сюда! Помогите нам! — О, какой-то гном нас заметил. И чем же тебе помочь? Он машет в сторону Эребора. Одолеть дракона? А вы? Почему бежите, а не сражаетесь? Трандуил ничего не сказал и развернул армию, направив войска домой. Я остался на обрыве. Подумав, я начал спускаться вдоль края, достигнув подножия холма. Я направил Вереска на пепелище Дейла. Гномы провожали меня мрачным взглядом. Мне нет до них дела. Кое что, для жителей Дейла я, еще могу сделать. Вот он, каменный и обугленный остов крепости. Запах паленой плоти и жженого волоса. Но мерхко не это. Я был прав. В месте массовой гибели людей, наполненном огонией и страданием, заживо сожженных, я почувствовал энергию некроса. Злую силу. Неупокоенные и обиженые жители, будут мстить выжившим из зависти. Пока они слабы, но это пока! Однако, их собственные же дети не должны страдать. Почему они не злятся на виновника? Боятся его? Почему вина всегда ложится на невиновных? Уходите! Я как неподвластный Смерти, Прикызываю Вам! Уходите Прочь!!! И лишь шепот в ответ. Не уйдут... Ничего, есть еще средство. Я запел, на сей раз, наполняя мой голос волшебством. Я лишь недавно понял, что слово — действительно может убить. И моя Песнь как лезвие, наточено, что бы нести Смерть. Не убить, а действительно показать ее. Что бы все поняли ее суть. Ведь убить — лишить жизни, это так просто, для некоторых это не преграда... а вот подарить вечный покой... или лишить его!

Спите, дети сгоревшего города,

Как в глубине бездонного омута.

Вам суждены бессмертья оковы,

Вам предназначено белое золото,

Травы разлуки и травы забвения:

Белые маки, покой исцеления.

К темной воде склоняются ивы...

Спите, не знавшие звездного имени,

В свете забвения от боли хранимые,

Спите дети сгоревшего города!..

Вам не испить из чаши расколотой

Воспоминаний вино полыневое...

Слезы и горе, страх и тревоги,

Память о доме, память дороги,

Кто вы, откуда и кем вы не станете —

Так исчезают слова на пергаменте.

Что потеряли и кем вы не будете —

Все позабудете... всех позабудете...

Тени и блики в заклятье вплетаю,

Тихими травами я заклинаю:

Спите! И сон ваш, да будет светел!

Вам не услышать, как плачет ветер...

Я, на свое несчастье, бессмеретен...

И не забвенен...нет сна...мне нет Смерти.

Они не проснутся. Души, опаленные пламенем дракона, даже после моего Приказа не захотели уходить за грань... или не смогли, уже не осознавая себя, от пережитых мучений и драконьего яда, калечащего душу. Тогда, пусть спят вечно и не помнят, кем были прежде. Я развернул коня и пустился вскачь, обратно в лес, провожаемый ненавистными взглядами и проклятиями наугрим. Безсмысленно. Я уже давно проклят, и вполне доволен этим.

Минуло десятилетие, гномы приходили к Трандуилу за помощью. Голодные, бездомные. Но Лесной царь отвернулся от них, веря, что гномы сами виноваты в своих бедах. И гномы ушли... затаив обиду. Кто ушел в другие гномьи крепости, кто решил не уходить далеко, поселившись в людских городах и зарабатывая себе на жизнь, своими умениями.

Не было счастья под нашей горой,

под нашей горой, под нашей горой.

не было счастья под нашей горой,

ни тебе, ни мне, ни ему.

Вот и пошли мы счастья искать,

счастья искать, счастья искать.

Вот и пошли мы счастья искать

и из-под горы ушли потому.

Все мне казалось, что в дальних краях,

в дальних краях, дальних краях.

Все мне казалось, что в дальних краях

счастье увижу я.

А оказалось, что в дальних краях,

в дальних краях, в дальних краях

как, впрочем, и в самых ближних краях,

счастья нету вообще.

Кто-то на запад, а кто на восток,

на дальних восток, на ближний восток,

едет — не едет, плюнет, переедет,

счастья себе наживать.

Но не было счастья под нашей горой,

под нашей горой, под нашей горой.

Не было счастья под нашей горой

ни тебе, ни мне, ни ему.

У гномов шансов выжить, было куда больше, чем у людей Дейла. Кучка дровосеков, да рыбаков, что в момент налета дракона, просто находились вне крепости; да дети с вельможами, что успели сбежать из горящего города — это все, что осталось от некогда процветающего города. Рыбаки и дровосеки построили деревню близ озера, что бы легче было искать пропитания, со временем, деревня стала небольшим городком Лайктауном или Озерным Городом. Трандуил, помня данное мне обещание, дал людям животных и растения на рассаду; и город начал потихоньку процветать. Однако этого все равно было мало. Единственная торговля у людей, велась с эльфами, но людям было нечего им дать. Металлов и драгоценных камней у них больше не было, голодные люди пытались вести охоту в Эрин Гален, но едва не поплатились жизнями, и вовсе не по вине эльфов. Деревья не полюбили людей, если они не путали охотников, то просто убивали. Сами или наводя на свирепого зверя. Лишь древесину, позволял брать людям Трандуил, отдавая ее практически за безценок. Смауг — так оказалось звали дракона, засел в Эреборе. Гномья крепость оказалась запечатана и входа в нее не было. Надежда на то, что дракона можно убить во сне как Глаурунга, по этой причине и была оставлена. Незаметно попасть в крепость, способа не было и навлекать на эльфов гнев дракона, из-за неудачной попытки убийства, слишком большой риск. Король не мог себе этого позволить. Чем питался рамалок не известно, вероятно поэтому дракон и впал в спячку, и до сих пор не проснулся. Сколько он будет спать — неизвестно, но он обязательно проснется. Люди может и лелеяли надежду на то, что все обойдется, но эльфы знали лучше. Я ковал и зачаровывал стрелы, поразительной пробивной силы, для этого дела, даже сам обзавелся луком. Эльфы прекрасные лучники, а с моими луками и стрелами, они стали крайне опасны даже для крупных целей. Пробьет ли моя стрела чешую дракона, точно не известно, но пару вражеских воинов в тяжелой броне навылет — гарантировано. Беда пришла откуда не ждали. В глубине леса, ближе к северу, стали темнеть и сходить с ума деревья. На них была найдена паутина, причем огромная, тот кто ее сплел, наверняка был родственен акромантулам — исполинским паукам моего мира. Эльфы как-то подстрелили парочку и выяснилось, что эти твари унголианты — детеныши той самой твари из Бездны, что сожрала Два Дерева Валинора. Оружием против них, естесственно оказался Свет. Бегать с факелом по лесу, не самая лучшая идея, вот и пришлось просить у Трандуила из казны алмазы, дабы я напитал их соим Светом. Моя эльфийская душа, как раз стала приходить в норму для свершения подобного. Мне дали ювелирные украшения и даже неограненные камни, все они стали грозным оружием, но как искоренить заразу я не знал. Сколько гнезд не уничтожали, всегда появлялись новые пауки. Источником Тьмы, предположительно была старая крепость Дол-Гулдур, кому именно она принадлежала — неизвестно, но предположительно — там обретался один из назгулов, крепость была на севере Леса, однако она уже давно разрушена и необитаема. Видимо источник Тьмы, когда-то привлек унголиантов и они в нем расплодились, однако только сейчас, решили искать себе пропитания, высасывая силы из леса и убивая все живое, сея Тьму и плетя паутину, везде где сумеют пройти. И ходить по этим местам, стало опасно даже эльфу.