Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями

В следующее мгновение наши губы слились в страстном поцелуе. Когда мы оторвались друг от друга, она тихо произнесла:

– Вы только не подумайте… Я не такая….

– Ничего не надо говорить.

Положив руку ей на грудь, я даже под плотной тканью почувствовал, как набухает сосок. Она попыталась отшатнуться, но я не дал. Спустя минуту короткий стон вырвался из ее пухлых губ, а уже в следующее мгновение, закинув руки мне на шею, она стала меня жарко целовать.

У меня не сразу все получилось, чем я немало удивил женщину, видно, ожидавшую от мужчины большего опыта в любовных играх, но когда после третьего раза, мокрая от пота, она откинулась на подушки, то в ее взоре читалось нечто похожее на восхищение. Мне хотелось еще. Жадно глядя на нагое тело, я стал гладить полную грудь. Наши глаза встретились.

– Саша. Сашенька, ненасытный ты мой, – повернувшись, она прижалась ко мне всем своим телом и тут же смутилась, почувствовав, как начало подниматься мое мужское естество.

В эту ночь мы так и не заснули. На следующий день я пытался найти ее и вскользь поинтересовался ее отсутствием, как мне вдруг сказали, что она здесь больше не работает, а вчера приходила в больницу, для того чтобы попрощаться, так как с санитарным поездом уезжает на фронт.

«Вон оно как. Жаль, конечно…»

Когда утром медсестра сказала, чтобы я явился к доктору Плотникову, у меня даже и тени сомнений не было, что разговор пойдет о выписке, но, как оказалось, интерес к моей особе был вызван совершенно другим обстоятельством.

– Сергей Александрович, здравствуйте! Гм! У меня к вам… скажем так, приватная беседа.

– Слушаю вас, Николай Никандрович.

– Дело в том, что я вас, голубчик, долго наблюдал. Дважды вас обследовали мои коллеги, которые пришли к тому же выводу, что и я: этого просто быть не может. Вчера мы собрали консилиум и спустя несколько часов пришли к единому мнению: мы не знаем, что с вами произошло. Это выходит за пределы наших знаний о человеческом мозге, Сергей Александрович. Гм! Правда, можно еще сказать и так: чудо, господа! Кстати, так заявил вчера на нашем совещании мой коллега, Тихомиров Валентин Владимирович. Он также сделал предложение пройти у него в клинике обследование…

– Извините, что перебиваю, но больше лежать не хочу!

Доктор понимающе покивал головой:

– Я ему так вчера и сказал. Собственно это все, Сергей Александрович. Завтра мы вас выписываем. Да-с. Погодите, что-то еще… Ага! Во вторник вы должны присутствовать на военно-медицинской комиссии, – он покопался в бумагах на столе, вытащил лист и подал мне. – Вот уведомление. Прочитайте и распишитесь.

– Это все?

– Да. Это все. Физически и умственно вы полностью здоровы, если можно так говорить о человеке, превосходящего силой троих людей.

– Почему троих?

– Тут у нас, рядом с воротами больницы, как-то телега застряла. Загородила проезд. Ни выехать, ни проехать. Послали на помощь вознице истопника и дворника. Стали втроем выталкивать телегу, а та – ни в никакую! Тут вы во дворе появились. Видно, сестра недоглядела, вот вы и отправились в свое очередное путешествие. Я как раз стоял у лестницы главного здания в ожидании извозчика и вдруг увидел вас. Сначала вы остановились и смотрели, а затем неожиданно подошли к телеге, отодвинули мужиков в сторону, после чего схватили ее за задок, подняли и переставили на другое место. Вот как! После этого случая как-то поинтересовался у вашей сестры, где вы взяли такую силушку, и она рассказала о вашем, с самого детства, увлечении французской борьбой, английским боксом и атлетической гимнастикой. Вот такой вы силач, Сергей Александрович!

Выйдя из кабинета Плотникова, я отправился к себе в палату, но стоило мне открыть дверь, как увидел сидящую на кровати сестру. Неожиданность заключались в том, что воспитанницы пансиона могли покидать его стены только в воскресенье, а сегодня был четверг.

«Что-то случилось? – я вгляделся в лицо девушки. Оно было взволнованным, бледным, но не заплаканным. – Значит, ничего страшного».

– Здравствуй, сестренка! Что случилось?

– Сережа! Мама прислала вчера письмо! Она хочет, чтобы я как можно быстрее приехала к ней!

– Зачем? У нее что-то со здоровьем?

Наташа отрицательно замотала головой, словно маленькая девочка, а потом тихо сказала:

– Она нашла мне жениха.

Ее слова поставили меня в тупик. Я смотрел в большие карие глаза девушки и просто не знал, что сказать. Это хорошо или плохо? Утешать или поздравлять?

– Гм. А… ты его знаешь?

– Познакомились в прошлом году, когда я приезжала на каникулы.

Она замолчала. Ее поведение совсем не походило на поведение прежней жизнерадостной разговорчивой девицы.

– Он что старый или уродливый?

– Ему тридцать три года. Он не уродливый. Обычное лицо.

Ее вид и голос говорили об одном: он ей не нравится.

– Гм. Так что прямо сейчас свадьба будет?

– Какой ты смешной, Сережа! Сначала будет помолвка, а уже потом свадьба! Ты что забыл: у меня выпуск только через четыре месяца! Я буду уже совсем взрослая! – она улыбнулась своим словам, но потом снова поскучнела.

– Так ты сейчас едешь на помолвку?

Сестра сделала несчастное лицо и сказала:

– Да. Мама очень хочет тебя видеть и просила, чтобы ты меня сопровождал, если не будет ущерба твоему здоровью.

– Наташа, у меня на следующей неделе военно-медицинская комиссия. Никак нельзя не явиться.

– А я так на тебя рассчитывала, – девушка погрустнела еще больше. – Ладно. Но ты хотя бы меня на вокзал проводишь?

– Думаю, да. Нет, точно провожу. Скажи, а ты как-то обмолвилась о молодом человеке. Ты с ним как… – я специально сделал паузу.

– Как ты мог так обо мне подумать!

Лицо девушки вспыхнуло красным густым цветом.

– Эй! Я же ничего такого не хотел сказать! Просто хотел узнать: ты с ним видишься?

Сестра опустила голову и тихо сказала:

– Да. Дважды. Мы гуляли с ним по городу.

– Он тебе нравится?

– Не… знаю.

Девушка была в явном смущении, а значит, здесь были замешаны чувства. Что делать? У меня не было ответов на подобные вопросы, потому что даже у этой девчонки было больше жизненного опыта, чем у меня, поэтому мне пришлось сделать умный вид и изобразить, что думаю над тем, как ей помочь. Наташа уже оправилась от смущения и сейчас смотрела на меня в надежде, что я помогу найти ей выход. Дальше молчать было уже неудобно, поэтому я спросил ее:

– Так ты не хочешь ехать?

– Не хочу, но не поехать – значит огорчить маму.

– Тогда… может, тебе заболеть?

– Ты думаешь, что так будет правильно?

– Не знаю. Я только в одном уверен, что человек, будь он мужчина или женщина, должен быть хозяином своей судьбы. У него должен быть выбор.